Экономический кризис десять лет спустя

В последнее время в экономических сводках доминируют преимущественно позитивные новости, и поэтому не так много внимания было уделено обстоятельству, что ровно 10 лет назад разразился мировой экономический кризис. Конечно же, можно и по сей день спорить о том, что стало отправной точкой кризиса – в международной прессе ключевым событием чаще всего упоминается банкротство американского инвестиционного банка Lehman Brothers в сентябре 2008 года. Не меньшее воздействие оказала и неплатежеспособность другого известного инвестиционного банка — Bear Stearns, который в марте 2008 года был куплен по цене бутерброда более крупным американским инвестиционным банком – JP Morgan Chase. В дальнейшем события развивались самым стремительным образом, и практически сразу стали ощутимы в Эстонии: впервые после 1999 года в 1-м квартале 2008 года экономический рост пошел на спад.

За эти десять лет о кризисе, его подоплёках и причинах было издано множество книг, анализов и статей. По-видимому, наиболее явной и универсальной причиной можно назвать катастрофическую потерю доверия – какие бы причины за этим не стояли. Принимая финансовые решения изо дня в день, нам так или иначе приходится доверять другой стороне и с оптимизмом смотреть в будущее. Если в один прекрасный день мы перестанем это делать, то последствия будут гораздо плачевнее, чем любая сама страшная экологическая катастрофа.

Интересную точку зрения о цепной реакции финансового кризиса высказали признанные ученые в области экономики Роберт Шиллер и Джордж Акерлоф. Каждый студент, изучавший экономику, сталкивался с понятием «мультипликатор Кейнса», который описывает процесс, где каждый евро, направленный в экономику, в результате денежного оборота многократно увеличивается. Приведем пример: если государство заказывает строительный проект стоимостью 100 млн евро, то предприятия, выигравшие тендер, а также их работники, потратят 80% от суммы и посредством потребления направят эти деньги другим людям и предприятиям, которые в свою очередь также направят в дальнейшее потребление 80% полученной прибыли и т. д. В данном примере первоначальная инвестиция увеличится примерно в пять раз. При этом действует и обратная закономерность – если государство ограничит свои расходы, то экономия также многократно отразится на экономике. Шиллер и Акерлоф взяли подобные рассуждения за основу и для описания модели экономического доверия ввели такое понятие, как «мультипликатор доверия», где участники рынка оказывают влияние на поведение друг друга. Финансовый кризис оказался подтверждением теории на практике, где трудности одного банка вынудили других в страхе закрутить краны, что в итоге стало причиной глобального кризиса доверия и кредитования.

Жалобы зажиточных стран Западной Европы на трудности, вызванные экономическим кризисом, кажутся жителям Европы совершенно неуместными. Не то чтобы эстонцы были неспособны понять страдания, вызванные кризисом, напротив, это другие не способны представить себя на нашем месте. Если сравнивать ВВП 2009 года с показателями 2007 года, то Европейский союз потерял в среднем всего лишь 4%. ВВП Эстонии упал к этому моменту примерно на одну пятую. За титул страны, больше всего пострадавшей от экономического кризиса, с Эстонией в те годы соперничала лишь Латвия, где снижение ВВП поначалу уступало нашему, однако, когда в 2010 году экономика Эстонии начала восстанавливаться, в Латвии всё еще продолжался спад.

Говоря о влиянии экономического спада, больше всего внимания уделялось, конечно же, недвижимости и строительству. В 2008 году прибавочная стоимость строительного сектора в Эстонии даже немного повысилась, однако к 2009 году от уровня 2007 года осталось лишь 68%. Первый год кризиса больнее всего ударил по отраслям, больше всего зависимым от потребительской смелости – сфере развлечений и проведения досуга. Если в 2008 году экономический спад ограничился в целом всего 5%, то в сфере развлечений прибавочная стоимость, т.е. сумма зарплат и прибыли снизилась на четверть, с усугублением кризиса упав лишь до 60% от прежнего уровня. Похожая отрасль, зависящая от доверия потребителей – оптовая и розничная торговля, прибавочная стоимость которой снизилась в первый год кризиса на 15% и к 2009 году достигла лишь 64% от уровня 2007 года. Что касается других секторов, то падение цен на энергию больнее всего ударило по отраслям горной промышленности и выработки электроэнергии. При этом, например, в отрасли информации и связи влияние экономического кризиса практически не было заметным.

С человеческой точки зрения, конечно же, наиболее важна ситуация на рынке рабочей силы. Если по глубине экономического спада во времена кризиса мы были в первых рядах, то на рынке рабочей силы дела обстояли чуть более оптимистично. В 2008 году самым болезненным был удар по Ирландии и Испании. С точки зрения рынка занятости в самом скверном, 2010 году, относительный рост безработицы в Латвии и Литве был выше, при этом отличительной чертой Эстонии можно назвать более быстрое восстановление рынка трудовой занятости. Если в Эстонии безработица, превысившая поначалу 16%, уже к 2012 году упала до 10%, то во многих странах апогей безработицы еще не достиг даже своей кульминационной точки. Из крупнейших стран безработица накрыла Испанию, достигнув показателя 26% в 2013 году, в Италии – 13% в 2014 году и во Франции более чем 10% – лишь в 2015 году.

По прошествии экономического кризиса самой ненавистной общественной группой после банкиров стали ученые и аналитики в сфере экономики, чьи сложные модели не смогли предсказать кризиса. Еще осенью 2008 года Международный валютный фонд (англ. International Monetary Fund, IMF) прогнозировал на тот период для еврозоны экономический рост 1,3%, а на 2009 год — 0,2%. На самом деле ВВП еврозоны ограничился в 2008 году 0,4%, и в 2009 году достиг своего пикового значения 4,4%. Подобный промах вынудил даже королеву Великобритании Елизавету II задать вопрос: как так получилось, что ни одна светлая голова не смогла предвидеть надвигающегося кризиса. Самые знаменитые ученые Великобритании в области экономики составили покорный ответ – мы видели риски, однако не смогли верно оценить их возможное влияние и координацию по времени.

Несмотря на усилия ученых, даже сегодня нет доверия, что можно будет как-то лучше предусмотреть наступление следующего кризиса. И дело не в том, что признаки следующего коллапса могут остаться незамеченными – их можно будет четко определить уже постфактум. К сожалению, следующий кризис всегда начинается как-то иначе, и ловить тот самый момент, когда доверие утрачено, под стать разве что эзотерикам, а вовсе не математикам. Однако существуют сигналы, которые не всегда ведут к краху: это повышение градуса жадности и смелость рисковать. В преддверии прошлого кризиса была подобная ситуация — сбережения переполняли карманы, люди искали возможность вложить их с максимально высокой доходностью, что вынудило принимать всё более рискованные инвестиционные решения, а финансовому сектору приходилось выдумывать всё более смелые концепции для наращивания денежных потоков. Глядя на нынешние финансовые рынки, мы видим похожую смелость принятия рискованных решений и инфляцию цен на акции. Самое большое изменение образа мышления касательно финансового кризиса произошло в центральных банках, которые сегодня ни минуты не колеблясь применят любые возможные меры для обуздания следующего кризиса. Финансовый кризис очень недвусмысленно дал понять, что экономику могут порой постигать такие шокирующие ситуации, из которых не удастся выбраться без посторонней помощи. Подавляющее большинство ученых в области экономики уверены, что без пособничества центральных банков и правительства последствия кризиса были бы по меньшей мере такими же катастрофическими, как экономический кризис, грянувший в 1930-х годах. Этот урок, по всей видимости, забудется еще не скоро.

Для экономики Эстонии всё вышесказанное означает то же, что неоднократно повторяла делегация МВФ, посетившая на прошлой неделе Эстонию с визитом. В хорошие времена нужно откладывать деньги, чтобы в плохие было, что тратить. И пускай избиратель этого не ценит, закладывание того или иного краеугольного камня можно было бы быть отложить на более дальний срок, чем выборы в 2019 году, когда экономический рост уже не превысит 5 процентов.

Autor: Михкель Нестор экономический аналитик SEB