Екатерина Мереминская: ЕС нет смысла отказываться от российского СПГ

Евросоюз уже который месяц обсуждает возможные новые санкции в отношении России – отказ от российского сжиженного природного газа (СПГ). И все это время я не понимаю, зачем нужна такая мера и на что – кроме политических очков – рассчитывают те, кто ее предлагает?

Старт дискуссии дала Эстония – еще в феврале с этой идеей выступил бывший тогда министром иностранных дел Урмас Рейнсалу. А затем то же предложила еврокомиссар по энергетике Кадри Симсон. «В прошлом году мы получили около 20 млрд куб. м российского СПГ. Я думаю, что мы можем и должны как можно скорее полностью избавиться от российского газа, не забывая при этом о безопасности поставок. Я призываю все государства-члены и все компании прекратить покупать российский СПГ и не подписывать никаких новых контрактов с Россией после истечения срока действия существующих контрактов», – заявила она в марте.

Идея не продлевать контракты звучит логично. Это четкий сигнал для партнеров из других стран наращивать мощности – скоро они пригодятся, и со стороны ЕС появится устойчивый спрос. Гораздо меньше логики в том, чтобы как можно скорее перестать покупать российский СПГ. Вот и Симсон не обещает, что от этого будет ощутимый, например, финансовый, результат. Просто продолжать закупки было бы, по ее словам, репутационно неправильно. Что ж, это честно.

Но Урмас Рейнсалу уже подключает экономический аргумент – Москва получает слишком большую прибыль, поэтому эмбарго и/или «потолок цен» на СПГ, по его словам, эту прибыль сократят. Вот это уже, к сожалению, неправда.

Конечно, Россия – это сырьевая экономика, которая зависит от продажи своих нефти и газа не меньше, чем остальной мир от них. Доходы российского бюджета – это на 40% нефтегаз (причем, 30% – нефть и только на 10% – газ).

Но тут важны детали. И людям, принимающим решения на уровне ЕС, хорошо бы их знать.

Как сверхдоходы от продажи нефти и газа попадают в российский бюджет? Прежде всего в виде налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), это 90% всех нефтегазовых доходов. Потому что у России все-таки есть и внутренний рынок. Так что минфин предпочитает брать деньги сразу, со скважины, не разбираясь, куда дальше пойдет топливо. А с тех, кто продает сырье за границу – брать еще, уже в виде экспортной пошлины.

И дело в том, что проекты по СПГ не облагаются этим налогом. Точнее, облагаются, но для них ставка составляет 0% (это можно прочитать в Налоговом кодексе, статья 342 пункт 1 подпункт 18). Так государство решило поддержать молодую отрасль. Это временно – скажем, крупнейший поставщик из России в Европу «Ямал СПГ» может начать платить НДПИ в 2029 году. Вот к этому времени и можно приурочить отказ.

А пока ставка ноль, то и смысла примерно столько же.

Санкция заставит европейские газовые терминалы перестраивать работу, повысит неопределенность на мировом рынке СПГ, может привести к росту цен, то есть в целом ставит под вопрос энергетическую безопасность ЕС.

Все это не выглядит оправданным, если в итоге проблемы будут ровно у одной компании – «Новатэк», и только у одного ее крупного проекта – «Ямал СПГ» (другой проект «Арктик СПГ 2» попал под санкции США, ему начать поставлять газ в ЕС будет сложно). Неужели все это для того, чтобы лишить дивидендов друга Путина Геннадия Тимченко (ему принадлежат 23,5% «Новатэка»)? Ведь государственный российский гигант «Газпром» такая санкция не затронет – его СПГ идет в Азию.