Внимание! Эта статья была опубликована более 5 лет назад и относится к цифровому архиву издания. Издание не обновляет архивированное содержание, поэтому, возможно, вам стоит ознакомиться с более свежими источниками.

    Если бы оккупантом был я

    Очередное весеннее обострение, помноженное на кризис и приближающиеся выборы, возбудило в сердцах лучшей части латвийского человечества тему оккупации. Самые лучшие сердца Латвии даже предложили по такому случаю запретить празднование Дня Победы над фашизмом - 9 мая. Не будучи в силах устоять перед всенародным порывом, хочу поделиться своими соображениями.

    Во-первых, надо сразу оговориться, какая именно оккупация нас интересует. В принципе, есть два вида оккупации. Первая - цивилизованная. Это когда одна страна оккупирует другую, меняет там политическую систему, помогает перестроиться, справиться с разрухой, а потом отпускает на все четыре стороны. Примерно так в ХХ веке поступили союзники с гитлеровской Германией и агрессивной Японией. За такую оккупацию умные народы потом благодарят своих оккупантов.
    А есть оккупация варварская. Это когда цель оккупантов - сравнять захваченную страну с землей, чтобы порабощенный ими народ больше уже никогда не поднялся. Чтобы исчез этот народ с карты мира навсегда, рассосался. Что бы вот, скажем, сделал я, если бы захотел изничтожить какой-нибудь небольшой народец?
    Первое - провел бы в этой стране полную деиндустриализацию. Причем сделал бы это самым жестким способом: попилил бы на металлолом все заводы, чтобы духу их не осталось. Таким образом я достиг бы две цели: во-первых, лишил бы страну возможности что-либо продавать за рубеж и на том зарабатывать. А во-вторых, уничтожил бы на корню рабочий класс. Рабочий класс, зараза, имеет свойство самоорганизовываться. А это - политика, забастовки, профсоюзы, их лидеры и прочие проблемы для оккупантов. А мелкие кустари, плетущие варежки по подвалам, не организуются никогда.
    Второе, что я сделал бы, это низвел бы сельское хозяйство до уровня мелкого фермерства и огородничества. Чтобы основная технология там была - лопата и вилы. Абориген, гребущий вилами навоз из-под своей тощей коровы, - нет лучше зрелища для настоящего оккупанта. С другой стороны, я вывел бы из сельскохозяйственного оборота этой страны кучу земли, поскольку лопатой много не напашешь. Пусть зарастает кустами и бурьяном. А народ пусть кушает импортное.
    Третье, что я сделал бы, - это угробил бы образование. Нет, совсем уничтожать образование нельзя. Молодежь будет слоняться по улицам и безобразничать. Я придумал бы для нее что-нибудь совершенно бесполезное. Пусть изучают какую-нибудь гуманитарную или этнографическую белиберду. Филологию, политологию, историю... И обязательно - на своем языке. Обязательно! Чтобы в случае попадания за границу - в конкурентные условия - ни на что, кроме мытья посуды, "специалисты" с таким образованием не годились.
    Четвертое - я развел бы в этой стране национальную бюрократию. Чем больше, тем лучше. Бюрократ лоялен любой оккупационной власти. Кто его кормит, тому он и лоялен. И семья его - лояльна. И главное: нет лучшего тормоза любому прогрессу, чем жирный бюрократический аппарат. Я бы создал в этой стране с десяток опереточных партий, подкинул бы им какую-нибудь простенькую идейку вроде "особого исторического пути" или "национальной боли" и намекнул: "Воруйте, ребята, и размножайтесь!" Остальное они добили бы сами.
    Пятое - я постарался бы загнать оккупированную мною страну в огромные долги. Такие долги, которые надо отдавать десятилетиями. На военном языке это называется "репарации". Народ, работающий на отдачу долгов, покладист и пуглив. С ним можно делать, что хочешь.
    Да, и еще: я постарался бы "перевести стрелки". Для этого надо найти оккупированному народу какой-нибудь образ врага. Например, какую-нибудь другую национальность, живущую в той же стране. Народ-то в большинстве своем - не слепой, он заметит, что жизнь его стала какая-то бесперспективная. Так вот, пусть он получит установку, кого надо винить в своих проблемах.
    Ну и напоследок - позитивчик. Чтобы оккупированный мною народец не затосковал, я развил бы в этой стране какую-нибудь всенародную самодеятельность. Лучше всего - хоровое пение. Хоровое пение ведь чем хорошо? Тем, что это искусство - без зрителей, поют все - никто не слушает. А значит, с коммерческой и эстетической точки зрения оно непродуктивно. Ну и главное - хоровое пение прекрасно дисциплинирует. Народ, с детства приученный подчиняться дирижеру и по команде повторять один и тот же текст, - мечта любого оккупанта.
    Вот что я сделал бы как настоящий, злобный и циничный захватчик с оккупированной мною страной. Впрочем, бывают народы, которые ВСЕ ЭТО со своей страной делают САМИ.
    Autor: Юрий Алексеев
  • Самое читаемое
TextMagic о миллионных убытках: опасения по поводу ухода с биржи слишком драматичны
Хотя убытки TextMagic, котирующейся на альтернативном рынке Таллиннской биржи First North, достигают десятков миллионов евро, руководство фирмы утверждает, что не планирует дилистинг.
Хотя убытки TextMagic, котирующейся на альтернативном рынке Таллиннской биржи First North, достигают десятков миллионов евро, руководство фирмы утверждает, что не планирует дилистинг.
Фондовый управляющий: вернется ли Euribor к 0%?
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Эстонец из Петербурга строит с супругой ресторан высокой кухни в Силламяэ
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.