Внимание! Эта статья была опубликована более 5 лет назад и относится к цифровому архиву издания. Издание не обновляет архивированное содержание, поэтому, возможно, вам стоит ознакомиться с более свежими источниками.
Если бы центристов не было, их надо было бы придумать
Если бы Центристской партии не было, ее
надо было бы придумать. Только это было бы невозможно, пишет в Eesti Paevaleht
политолог Рейн Таагепера.
Ведь нельзя себе представить, чтобы в Болгарии, например, была бы партия, руководство которой болгароязычное, но тюркоязычные избиратели голосуют именно за нее, бросив на произвол судьбы национальную турецкую партию. Или венгероязычное население в Словакии или Румынии сплотило бы свои голоса и отдало их партии с «государственноязычным» руководством, вместо того, чтобы проголосовать за «своих». Это относится даже к финским шведам. Везде, где законы о выборах это хоть как-то позволяют, создаются партии с руководством, говорящим на «своем» языке.
Одним словом, невозможно заставить скептически настроенное по отношению к государству языковое меньшинство массово голосовать за партию, руководство которой состоит из языкового большинства. Невозможно? Ха-ха! У нас, как видите, возможно!
Центристская партия и Эдгар Сависаар вовсе не всегда выполняли такую роль. В дни «поющей революции» многим русскоязычным казалось, что «Сависаар – отец эстонцев, а Лауристин – их мать». Лаар и Келам оставались вне поля их зрения.
Позже Центристская партия вовсе не всегда была той силой, которую предпочитали русскоязычные избиратели. Посмотрите результаты выборов 15 лет назад. Тогда были сильные русские списки. Почему же произошел такой сдвиг? Центристская партия не обещала русскоязычному населению ничего особенного, не говоря уже о том, чтобы что-то давать. Просто она их, в отличие от некоторых других партий, не отвергала. Выдвигала наряду с другими способную русскоязычную молодежь, бегло говорящую по-эстонски.
Так это выглядит, если смотреть из прошлого, что Центристская партия надевает на языковое меньшинство уздечку, да так, что само оно этого не замечает. Помогают этому, конечно, и нападки на центристов со стороны партий, рекламирующих себя как национальные. Все вместе это может выглядеть как общеэстонское секретное оружие для вытеснения языкового меньшинства.
Картина изменится, если взглянуть на дело с точки зрения будущего. Кто прошлого не помнит, действительно, живет без будущего, но ровно так же это касается и тех, кто чересчур привязан к прошлому. На самом деле это привязанность к некому искусственному прошлому, где ослепляющий яркий опыт не позволяет увидеть серые тени и полутона. Мир представляется черно-белым.
Каково же будущее? Представление о нем можно получить на примерах из мировой истории. Например, из близкой нам финской с ее высокомерным бывшим шведским высшим классом.
Через полстолетия Эстония станет страной, все жители которой будут владеть эстонским языком и пользоваться им в общественной жизни. Они граждане Эстонии и в этом смысле считают себя эстонцами. В быту же эти эстонцы по-прежнему будут говорить на других языках, прежде всего на русском. Пакт Гитлера-Сталина к тому времени станет чем-то, что случилось 120 лет назад. Гнев и боль, от которых я никогда не избавлюсь, рассосутся, как, с другой стороны, и обида из-за утраты статуса господствующей языковой группы.
То, что в президенты может время от времени выбираться такой эстонец с домашним русским языком, в 2059 году будет порождать ничуть не больше толков, чем в 1939 году тот факт, что президентом был православный.
Такова будущая Эстония, если сами эстоноязычные к тому времени не предадут свой язык забвению в пользу английского. В остальном такое будущее способна предотвратить лишь чудовищная экологическая или военная катастрофа. Сегодня выражение «русскоязычный эстонец» может вызывать такие же эмоции, как 20 лет назад «эстоноземелец» (eestimaalane). Но ведь с тех пор отношение к нему изменилось.
С этой точки зрения Центристская партия вовсе не заговор эстонцев, направленный на обуздание бывшего «гражданского гарнизона», она заняла позицию на гребне волны будущего патриотизма, которая несет как эстоноязычных, так и русскоязычных эстонцев к такой Эстонии, в которой у эстонского языка будет более твердая почва, чем сегодня. Этот гребень волны не должен принадлежать непременно Центристской партии. Его рано или поздно оседлают и другие, особенно те, для кого эстонский язык – дело чести и совести, а поэтому они и начнут размышлять над тем, что же такое подлинный патриотизм.
Тут-то и настанет момент истины – кто больший патриот и хранитель эстонского языка? Тот, кто привлекает всех говорящих на эстонском языке, или тот, кто, требуя наличия «своей крови», стремится вытеснить других на обочину, на самом же деле добивается того, что мы оказываемся еще малочисленнее, чем уже есть.
Центристы сейчас играют на волне грядущего патриотизма. Патриотам, держащимся за прошлое, не стоит злиться и обижаться. Никто не мешает им запрыгнуть на гребень – только они сами.
В октябре я не голосовал за центристов, потому что есть и другие соображения кроме языкового патриотизма. Но партии с хвостом и рогами в Эстонии нет.
Autor: dv.ee Istsenko Olga