Внимание! Эта статья была опубликована более 5 лет назад и относится к цифровому архиву издания. Издание не обновляет архивированное содержание, поэтому, возможно, вам стоит ознакомиться с более свежими источниками.

    Ансип поносит политико-экономическую дурость

    вице президент Европейской Комиссии Андрус АнсипФото: Andras Kralla

    «Не настолько мы разбогатели, чтобы сотни миллионов своих денег дарить Латвии», – негодует на нынешнее правительство экс-премьер-министр, вице-президент Европейской Комиссии Андрус Ансип.

    Будучи премьер-министром, как часто вы шли наперекор собственным убеждениям?
    В Эстонии преимущественно все правительства коалиционные. Будучи премьером, надо и внутри партии учитывать другие мнения. Не бывает так, что премьер-министр делает и говорит только то, что по его мнению единственно правильно. Все премьер-министры должны постоянно идти на компромиссы. Кстати, не сильно это отличается от моей нынешней должности. У меня свои идеи, как создать в Европе единый дигитальный рынок, но мне приходится считаться с реальностью. Если мое идеальное решение не стыкуется с реалиями, то выход с таким предложением – это пустая трата времени. Иногда приходится опускать планку.
    Но говорить то, во что сам не веришь – это же враньё, а враньё для политика должно быть абсолютно исключено. Можешь говорить не всё, что думаешь, можешь даже придать тому, что думаешь, несколько иной оттенок, можешь дозировать информацию – но и это всё не слишком красиво. Вы ведь помните меня. Я, скорее, прямо выпаливаю всё, что думаю. Мне кажется, что так проще. Если начинаешь темнить и притворяться, может случиться, что запутаешься и уже не сможешь вспомнить, где и что наговорил. Никому из политиков не советую темнить, а тем более врать. Когда врёшь – даже самому себе – всё равно однажды попадёшься. Правду надо говорить. Не всю правду, естественно. Ибо вся правда может иногда нанести вред, например, государственной безопасности.
    В премьерах вы вели себя так, будто всегда правы. Вас часто упрекали за высокомерие. Почему?
    Если складывалось впечатление, что я всегда прав, то я могу быть только доволен. Не возьмусь утверждать, что всегда был прав или буду всегда прав и впредь, но если я ввязываюсь в спор, то всегда убеждён в своей правоте, и убеждение это основано на фактах. Люблю статистику, люблю Excel, люблю подход к проблеме на базе знаний. Как правило, я одерживал верх в тех баталиях, в которые вступал с безнадежного старта, именно благодаря фактам, которые мог представить.
    Вы специально зубрили статистические данные или цифры вам легко запоминаются?
    Мне нравится такого рода литература. Но я не верю, что кто-то способен запомнить зазубренные числовые данные без того, чтобы видеть между ними логические связи. Меня спрашивали, у меня что, фотографическая память? Да нет же! Но если у тебя есть предварительные знания, то добавление какого-то элемента не изменит временного ряда, это не требует никаких усилий. Просто в памяти оседают логические связи.  
    Когда у какой-либо партии или политика что-то не ладится, обычно говорят, что всё дело в коммуникации. Мне кажется, что это не всегда так. А как кажется вам?
    Ну, ошибок в коммуникации хватает, также как и коммуникационных штампов, создающих впечатление, что дела таковы, какими кажутся, а не такие, как на самом деле. То и дело кто-нибудь вспоминает, как Ансип сказал, что если это кризис, то в таком кризисе он и хотел бы жить – а у нас вон какой кризис тогда был. Вроде как я какой-то придурок. Но когда я это говорил, безработица в Эстонии была самой низкой в истории, госбюджет был в профиците, резервы сумели сохранить, бурно росла экономика – это ситуация, в которой хотели бы оказаться все государства-члены Европы. А то, что наступило потом, в таком кризисе я, разумеется, жить не хотел бы. Все, кто утверждают, что предвидели наступление кризиса… Ни черта они не предвидели и не знали. За исключением разве что того, что кризис однажды наступит. И это знание и сегодня должно дышать нам в затылок. Откуда кризис придет, этого мы не знаем.
    Но с вашим утверждением я согласен. Когда принимаются плохие решения, то их пытаются представить как ошибки в коммуникации. Да, я слышал, что в Эстонии есть вещи и важнее цены на бутылку водки. Например, формирование экономической политики важнее, но ведь именно ценой на бутылку водки экономическая политика Эстонии и создаётся. А то, что все это утекание эстонских акцизных денег в Латвию пытаются представить как проблему коммуникативности, то это явный признак трусости. И еще тыкают пальцем в прежнее правительство. В бытность мою премьер министром, мы тоже всё время поднимали акцизы. Я что, виноват теперь в том, что происходит сейчас? Не думаю. Тогда у нас с премьерами Латвии и Литвы было очень тесное сотрудничество. Мы согласовывали рост акцизов даже во времена глубокого кризиса, и у нас такой приграничной торговли как сейчас не возникало.
    Когда очевидно, что принято неверное решение, его надо исправлять, а не зарываться головой в песок, не обвинять прессу, журналистов и коммуникацию в своей глупости. Нынешняя ситуация нуждается в срочном реагировании. Не такие мы богатые, чтобы сотни миллионов своих денег дарить Латвии. Это политико-экономическая дурость, а не ошибки коммуникаторов. И алкогольная отрасль не единственная, где наделаны глупости.   
    Нынешняя капуста и каша с налогами никому особенно не нравится. Как вам видится, что происходит с налогами?
    Простая и ясная налоговая система для государства имеет огромное значение. Люди должны понимать, в каких налоговых отношениях они находятся с государством. Для диктаторских государств довольно обычное явление, когда налоги очень низкие, а общественные услуги финансируются из каких-нибудь иных источников дохода. Для диктатора такое положение выгодно, так как можно сказать, что эту больницу, к примеру, подарил нам президент, ну и т.д. В нормальных демократиях люди платят налоги и хотят знать, на что правительство эти налоги тратит. Когда строится больница, эти люди говорят: мы сделали это, больница строится на наши налоги.
    Нынешние «разрушающие табу» изменения в налогообложении приведут к очень негативным последствиям. Люди не могут понять, как эта сложная система работает. А когда не понимаешь, то скорее будешь уклоняться, а не честно вкладывать свою долю.
    Какой смысл рушить действующую систему? Зачем уменьшать пенсии работающим пенсионерам? Сейчас правительство могло бы воспользоваться нашими цифровыми преимуществами. У нас же имеется база данных по налогам и их плательщикам. Можно было просчитать и сравнить новые ставки налогов и прошлогодние поступления, и тогда было бы видно, сколько будет проигравших и сколько выигравших. Вот тогда, на основе знания, и принимать решения. В целом, нигде в мире так не делается, что начинают сокращать чьи-то доходы в абсолютном объёме.
    Значит, вы вернули бы налоговую систему туда, где она была в годы правления Реформистской партии? Но Центристская партия могла бы возразить, что во время Ансипа экономика не особенно росла, а при Рыйвасе и вовсе остыла.
     
    Ну, если сравнивать с ростом 2007 года, то он был весьма неплох. Но и после кризиса экономика довольно быстро стала приходить в себя. В Эстонии экономика открытая, и мы очень зависим от происходящего вокруг. Когда дела идут хорошо на наших основных экспортных рынках, то они идут хорошо и в Эстонии. Но это не означает, что в Эстонии сейчас ведётся политика, дружелюбная к предпринимательству. 
    Когда Реформистской партией руководили вы, то она уже тогда довольно далеко оторвалась от своих дружелюбных к предпринимателю корней.
    Нельзя сказать, что дружелюбие по отношению к предпринимательству это нечто, стоящее отдельно от остального общества. Не представляю себе успешного предпринимателя, чьи работники не удовлетворены своим положением. Я не представляю себе успешного предпринимателя, который не заботится о своих потребителях. И если потребитель недоволен, не может быть довольным и предприниматель. Тем, кто принимает решения, всегда необходимо находить равновесие – чтобы и предприниматель был счастлив, и потребитель тоже. Мне кажется, что в свое время мы с этим делом неплохо справлялись.
    Почему до приватизации госпредприятий дошло центристское правительство и не дошло реформистское под вашим руководством?
    Но ведь и сейчас пока ничего не приватизировано. Со временем всё меняется. Ещё десять лет назад энергетическое хозяйство Эстонии было отдельным и обособленным островом на Европейском рынке. На сегодня ситуация кардинально изменилась: у нас есть первый и второй кабель Estlink, надёжное соединение между Латвией и Литвой, между Литвой и Польшей, Литвой и Швецией. Когда десять лет назад я сказал категорическое «нет» приватизации Eesti Energia, то теперь против этого категорических возражений у меня нет. Соединения сейчас совсем на другом уровне, чем они были десять лет назад, и рыночная ситуация у Eesti Energia совсем иная.
    Только я не считаю, что государство всегда плохой хозяин и что оно не может вообще владеть каким-то предприятием. Да, созидательные способности частного сектора предпочтительнее, но есть сферы, где общественные услуги тесно связаны с государственными монополиями.
    Когда вы были премьер-министром, то нам постоянно твердили, как это здорово, что Эстония – государство с самым низким долговым бременем во всём Европейском Союзе. Эта ваша позиция теперь тоже изменилась?
    Она не изменилась. Особенно в нынешней экономической ситуации не стоит даже думать о кредитах. Европейские государства всё больше склоняются в пользу сбалансированных бюджетов и в хорошие времена начинают копить резервы. Мы же в хорошее время начали транжирить – только и ищем, куда бы ещё засунуть деньги, будь то арендные дома или бесплатное автобусное сообщение где-то между безлюдными лесами. Идей навалом, и они, на мой взгляд, не всегда согласуются с нашими финансовыми возможностями.
    Считаю, что так же, как сгорят налоговые деньги, так сгорят и кредитные. А что будет, когда урежутся дотации от Европейского Союза? Никто не берётся ответить на этот вопрос.
    При этом я никогда не был фундаментальным противником кредитов. В нужный и благоприятный момент брать кредит разумно. Моё правительство брало кредиты. И в самый глубокий период кризиса у банков были деньги, но давать их было некому – так как благонадёжных было очень мало. Эстонское правительство было благонадёжным, поскольку наши финансы содержались в идеальном состоянии.
     
    Autor: Вилья Кийслер
  • Самое читаемое
TextMagic о миллионных убытках: опасения по поводу ухода с биржи слишком драматичны
Хотя убытки TextMagic, котирующейся на альтернативном рынке Таллиннской биржи First North, достигают десятков миллионов евро, руководство фирмы утверждает, что не планирует дилистинг.
Хотя убытки TextMagic, котирующейся на альтернативном рынке Таллиннской биржи First North, достигают десятков миллионов евро, руководство фирмы утверждает, что не планирует дилистинг.
Фондовый управляющий: вернется ли Euribor к 0%?
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Эстонец из Петербурга строит с супругой ресторан высокой кухни в Силламяэ
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.