Рыба «на потом»

Этот анекдот замечательно описывает ситуацию с нашим госбюджетом и т.н. «бюджетом экономии». Признав образующуюся бюджетную дыру, правительство, тем не менее, решило избежать страшного слова «секвестр», т.е. принятия дополнительного негативного бюджета, «на потом», а пока ограничиться неким паллиативом в виде замораживания бюджетных затрат по министерствам. Соответствующие предложения, от которых трудно отказаться, в министерства уже пошли.

Было бы просто замечательно, если бы удалось избежать секвестра и ограничиться одним лишь замораживание расходов, и ДВ с готовностью такое развитие сюжета поддержали бы. Но для этого нужна хоть какая-то уверенность в том, что замораживанием действительно можно будет ограничиться. А вот как раз этой-то уверенности вовсе нет.

Не станем подробно повторять то, о чём громко говорит большинство серьёзных аналитиков, считающих, что последний прогноз Министерства финансов чересчур оптимистичный, и в разверзшуюся дыру ухнули не три с малым миллиарда крон, о которых нам рассказывает правительство, а все шесть-семь миллиардов. Так сколько же надо замораживать, если власти рассчитывают обойтись «морозилкой»? Вразумительного ответа на этот серьёзнейший (при двукратной, как минимум, разнице в оценках!) нет.

Вот и выходит, что, если откладывать решительные действия «на потом», в нашем случае – до осени, то «потом», т.е. осенью, может случиться, что пациент будет, скорее, мёртв, чем жив, и тогда всё значительно усложнится. Значит, не откладывать в долгий ящик, а засучить рукава и приниматься за дело.

Может возникнуть вопрос – а какая, в сущности, разница, замораживать расходы или урезать бюджет? Разница есть, причём не только в том, что замороженные расходы можно, в случае реализации оптимистического сценария, разморозить. Существенная разница заключается в механизме принятия решения. Замораживание расходов осуществляется, как сейчас, исполнительной властью, т.е. правительством, которое спускает министерствам цифры, и министерства сокращают затраты на означенные суммы. Дополнительный негативный бюджет, как и любой госбюджет, принимается парламентом – с дебатами, возражениями оппозиции, неудобными вопросами к правящей коалиции, не вполне предсказуемым поведением некоторых членов самой коалиции. Одним словом, с большой оглаской.

Тут мы и подошли к весьма важному и даже во многом определяющему поведение правительства моменту. Правительство, в общем-то, любое, очень не любит, а нынешнее, особенно, принимать решения, которые могут нанести ему личный политический вред. А секвестр госбюджета ведь означает, в частности, невыполнение многих предвыборных обещаний, на которые оно было куда как щедро. И, наоборот, оно готово действовать быстро, решительно и непреклонно только тогда, когда видит в этом для себя прямую политическую выгоду.

Вспомним хотя бы возвращение в лоно государства Эстонской железной дороги, когда реформисты усматривали политическую выгоду в сохранении союза с центристами, и премьер Андрус Ансип, несмотря на весь свой экономический либерализм, грудью встал на защиту принятого решения. Об отчаянной храбрости и решительности правительства и его главы в апреле 2007 года мы и говорить не будем.

Но, кажется, соратникам по коалиции на сей раз удалось уговорить реформистов, хотя Ансип продолжает говорить - "возможно". Посмотрим.