Я за эффективность. Я хочу как можно больше экономической активности за самую низкую цену из возможных.
Большинство компаний Кремниевой долины покупает знания высококвалифицированных инженеров, остальное почему-то считая вторичным. Но мы не работаем по такой схеме. Uber вырвался за пределы технологий и создаёт новую культуру потребления.
За последний год стало очевидно, что мы находимся посреди всемирной политической кампании. И наш кандидат — Uber.
Политическая схватка начинается в каждом крупном городе мира, причём это история не про демократию, а про существование качественного продукта. Ты не можешь выиграть с минимальным перевесом — тебе требуется заполучить минимум 98 из 100 голосов. Наш единственный оппонент — это престарелый мудак с именем «такси».
Наш сервис — это не какой-то там Pinterest. Uber фундаментально меняет принципы, по которым работает город. Регулирование со стороны власти препятствует развитию инноваций. Борьба с бюрократией требует огромных усилий. Отстаивайте свои принципы и привыкайте к спорам — только тогда и возможен успех.
Uber законен, я подчёркиваю, абсолютно законен. А государства говорят, что запретят нам работать. Можно подчиниться требованиям, но я выбираю борьбу за то, во что искренне верю. Именно поэтому мне близки книги Айн Рэнд. Это же как раз отличные истории о людях, которые готовы стоять на своём несмотря ни на что.
Мы начинаем работать в городах только после того, как досконально изучим местное законодательство и убедимся, что ничего не нарушаем. И делаем своё дело достойно. Но тут же начинают возникать вопросы регулирования — политики почему-то пытаются изменить закон так, чтобы Uber стало труднее развиваться и расти. Все зачем-то пытаются защитить старое такси, отменяя законы конкуренции.
Не думаю, что должен просить прощения за то, что Uber кого-то оставил без работы. Если бы в индустрии перевозок было меньше кумовства и коррупции, никаких вопросов о нашей легальности никогда бы не возникло. В борьбе с Uber таксисты пытаются отменить законы капитализма и делают это лишь затем, чтобы заказывать машину могли, как и прежде, только богатые люди.