Эстония - страна запретов? 

Вначале, несомненно, его бы закидали грязью, а эпитеты: «подхалим», «уничтожитель эстонского духа», «прихвостень Кремля» были бы самыми вежливыми. Помимо этого фотография такого человека была бы опубликована в ежегоднике КаПо.

Обычное обливание помоями стало бы только началом, пишет политический обозреватель Агу Ууделепп. Перед человеком с подобными мыслями закрылись бы двери «приличных домов». Если провести небольшую параллель, то случилось бы то, что десять лет назад сделали с евроскептиками.

Нам запрещено высказываться против частичного перехода русскоязычных школ на эстонский язык обучения, так как таким образом мы якобы выступаем против права эстонского народа на самоопределение. Вывод прост – как народ мы до сих пор верим, что через нарвский мост к нам может прийти орда разрушителей.

Пока мы будем бояться учащихся на русском языке русских детей, подсознательным вопросом будет не «может ли русский медведь поглядывать в нашу сторону», а «когда он проснётся от спячки». Этот страх подавляет наши воспоминания о том, как мы в приказном порядке учили русский язык и носили красный галстук, сколько сопротивления это вызывало.

Подавление евроскептиков происходило по той же причине. Сидящие глубоко внутри страхи делают мир чёрно-белым и можно быть только «за» или «против», а если ты против чего-то, то тебя автоматически причисляют к стану противников.

Если ты против Брюсселя, то, следовательно, за Москву. Если ты против обучения на плохом эстонском языке, то, следовательно, за то, чтобы русский стал вторым государственным языком. В обоих примерах, значит, ты против Эстонии и эстонского народа.

Если говорить об административной реформе и закрытии школ, то страх ещё глубже и проблема ещё больше. Если у волости мало денег, а в школе мало учеников, то это указывает на то, что подтвердила перепись народонаселения – нас становится всё меньше. В небольших городах постепенно, в сельской местности всё стремительнее, и, кажется, это необратимый процесс.

Я не хочу думать о том, что эстонский народ в его нынешнем обличии – светлокожий и голубоглазый – может выродится. Исчезновение архетипа уже началось, так как блондинов у нас уже нет.

Какой вывод можно из этого сделать? Иногда важно не то, о чём много говорят или пишут. Погашение долгов греков или испанцев – не самая большая проблема эстонского народа. Да, злит, когда приходится оплачивать чужие счета, особенно, если транжиры намного богаче.

Хотя, на самом деле нас это не сильно беспокоит. Да, несправедливо, но мы справимся. До тех пор, пока Эстония получает из единого еврокотла больше, чем туда вкладывает, всё в порядке.

Тем более что мы и раньше  платили. Нынешнюю ситуацию можно выразить одной фразой: не первый раз, и не последний.

Молчание – особенно намеренное молчание, принципиальное молчание, освистывание открывших рот, моральное гильотинирование человека, сказавшего, что король голый – показывает, чем мы обеспокоены на самом деле.

Важно, чтобы молчание не переросло в ничегонеделание. Ведь если избиратели боятся требовать, а правители не хотят делать, то наши страхи останутся навсегда с нами..

Autor: Ирина Бреллер