Кто на самом деле управляет Эстонией?

Однажды на собрании редакции я пошутил, что теперь нужно спросить комментарий у того, кто на самом деле управляет Эстонией. Эту фразу я вспоминал и позднее, например, наблюдая за происходящим вокруг плат за загрязнение окружающей среды или видя запрограммированную неспособность Рийгикогу ограничить рынок экспресс-кредитов. В этом контексте мне хотелось бы узнать границы влияния одного человека - Маргуса Линнамяэ.

Несколько лет назад газета Aripaev с некоторыми оговорками назвала Нейнара Сели предпринимателем, достойным титула эстонского олигарха. Сейчас говорить такое о Сели – это явная несправедливость по отношению к Линнамяэ.

Линнамяэ, держащийся в стороне от общественности, обладает завидным умением достигать на рынках решающего влияния, никак не связывая с этим влиянием свою личность и не попадая в поле зрения Департамента конкуренции. Это делает его более влиятельным, чем можно представить человека с 15-го места в рейтинге самых богатых людей Эстонии. Тем более что, кажется, аппетиты Линнамяэ постоянно растут.

На прошлой неделе издание Eesti Ekspress показало, как Линнамяэ через зарегистрированное в Голландии юридическое тело захватил литовский и латвийский рынки порталов объявлений, за которыми последовал рост цен на порталах kv.ee и city24.ee. Всё громче говорят о том, что в ближайшее время весь концерн Eesti Meedia может официально перейти в руки Линнамяэ, так как Марк Кадастик сложит полномочия руководителя Postimees.

После приобретения BNS и Freqmedia Линнамяэ получил возможность дирижировать также эстонским бизнесом медиамониторинга.

Прежде всего, удивляет умение хорошо капитализированного и целеустремлённого Линнамяэ дёргать за ниточки, по сути, во всех крупных партиях.

В позапрошлом году мы писали о том, что законопроект, предложенный Лийзой-Ли Пакоста и Сиймом Кабритсом из IRL и реформистами Тынисом Кыйвом и Пеэпом Ару, принёс бы больше всего пользы непосредственно Линнамяэ, занимавшемуся развитием недвижимости в Таллинне, на Пальяссааре, поскольку уменьшил бы строительные ограничения на его земле. После выхода статьи законопроект был положен под сукно, но не выброшен.

Ещё интереснее происходящее на жёстко регулируемом рынке лекарств, где Линнамяэ предпринял по-настоящему византийские манёвры. Так, возглавляемый Мяртом Раском Госсуд на протяжении нескольких лет не мог принять решение об отмене ограничений по учреждению аптек. Когда после вступления на должность нового председателя ограничения, наконец, были два раза признаны противоречащими Основному закону, Рийгикогу пропустил это мимо ушей.

Достойно внимания то, что, покинув кресло председателя Госсуда, Раск занялся именно фармацевтическим рынком, например, выступая в качестве одного из активистов создания Палаты провизоров. На первый взгляд Палата как раз и должна ограничивать деятельность Линнамяэ, но так ли это на самом деле? Через принадлежащего ему крупнейшего оптового продавца лекарств Magnum Линнамяэ надёжно удерживает аптеки на коротком поводке, которые или получают от него деньги напрямую, или заключили с ним долгосрочный договор. Откуда ни посмотри, в любом случае танцы вокруг ограничений при создании аптек закончатся в пользу Линнамяэ.

Добавим сюда предложение освободить рынок безрецептурных препаратов и БАДов, которое было представлено Департаменту конкуренции ещё в прошлом десятилетии, но до сих пор отклоняемое. В соответствии с предложением, разрешение на продажу последних можно было бы дать крупным сетям розничной торговли, например, магазинам Selver, которые интересовались вопросом.

Хочу пояснить – именно с безрецептурных препаратов и БАДов аптеки получают самую большую маржу прибыли, и кратко­временные испытания с тем или иным артикулом безрецептурного препарата показали, что розничные сети продавали бы их значительно дешевле.

Но ничего не произошло, дело застопорилось на годы, и за это время Линнамяэ успел заняться развитием сети кафе-мороженых, то есть вторгнуться на поле Selver. И наконец в феврале дело должно быть передано в большой зал Рийгикогу.

Перед выборами мы рассматриваем кандидатов, говорим о программах партий и даём ответы на вопросы «Компаса избирателя». Но у меня в голове крутятся другие вопросы.

Райн Розиманнус (или Кристен Михал), сколько денег ты получил, если получил, от Линнамяэ, и сколько из этих денег ушло партии IRL? Вы поддерживаете бизнес-интересы Линнамяэ благодаря денежным вливаниям, которые он делал в 90-е, или благодаря чему-то более свежему? Социал-демократы, назначение Хельо Пикхофа, который, по словам сопричастных лиц, совершенно не ориентируется в теме, на должность председателя парламентской комиссии по социальным делам было случайным или вы с кем-то консультировались? Центристская партия, почему вы не захотели выступить против трёх парламентских партий по вопросу Линнамяэ или, по крайней мере, отличиться от них? Олигарх – это член находящейся у власти верхушки. Если исходить из данного определения, Линнамяэ ещё не олигарх, но все предпосылки для этого есть. СМИ есть. Политики есть. Деньги есть.

Я всегда поражался, как в других странах Восточной Европы олигархи могут так спокойно существовать: все вроде знают, как дергают за верёвочки, но ничего не происходит. С интересом слежу, пойдёт ли Эстония по тому же пути – и кто на самом деле решает, что делает законодатель.