Как российский бизнес укрылся в Эстонии от потрясений сто лет назад?

В Эстонии сохранилось множество «свидетелей» раннего капитализма – заводские здания, бывшие конторы, даже брендированные канализационные люки. Но мало кто знает, какие события привели к их появлению. Журналист ДВ и краевед Алексей Шишкин начинает цикл историй о том, как развивалась и менялась экономика нашей страны на разных исторических этапах.

Первый рассказ – о компаниях и предпринимателях, которые сбежали из России в Эстонию 100 лет назад.

Перед Первой Мировой войной табачный трест «Лаферм» входил в число нескольких крупнейших в мире. Он объединял 14 фабрик по всей России со штаб-квартирой и флагманским предприятием в Санкт-Петербурге. Трест выпускал развесной табак, сигары и папиросы, а также сигаретные гильзы, контролируя 76% рынка этих товаров в Российской Империи.

Но в 1918 году трест был национализирован большевистскими властями. Петербургский «Лаферм» сделался «Фабрикой имени Урицкого» – впоследствии именно на нем разработали оригинальную рецептуру папирос «Беломорканала», ставших одним из символов СССР. Но и «капиталистический» «Лаферм» не сгинул без следа. Бывшие акционеры треста сумели к 1921 году организовать новое производство в Таллинне, и даже получили (по одной из версий путем подлога) от города исключительное право на строительство предприятия в районе Кадриорг, закрытом для промышленности.

Новый «Лаферм» (Laferme) на Пирита теэ, 16-20 сохранил прежнюю специализацию, заняв ведущие позиции в табачной отрасли Эстонии. На пике успеха на предприятии трудилось 300 сотрудников, в основном женщин, оно выпускало порядка 2 млн сигарет и папирос в день. Фабрика в том числе обеспечивала табачными изделиями лучшие таллиннские бары и рестораны. Кроме того, фирма, еще в России славившаяся эффектной упаковкой товаров и рекламой, и на новом месте организовала собственный оформительский цех, блиставший на эстонских промышленных выставках. Девизом «Лаферм» в Эстонии стало «L on kvaliteet» – «L – значит качество». Кроме собственно марки папирос Laferme фирма пользовалась брендами Orient, Splendid. Для пролетарской аудитории предназначались папиросы Tubli Töömees — «Отличный работник».

К середине 1920-х годов городские власти все же озаботились вопросом загрязнения табачной фабрикой окружающей среды в Кадриорге. После нескольких раундов судебных разбирательств Таллинн и «Лаферм» пришли к соглашению: табачные магнаты обязались безвозмездно передать часть принадлежащей им территории городу, кроме того управа получила право закрыть фабрику в Кадриорге после 1949 года, уведомив владельцев не менее чем за два года, чтобы те успели перебазировать производство.

Увы, в июле 1940 года, после оккупации Эстонии Советским Союзом хозяевам «Лаферм» вновь пришлось в принудительном порядке расстаться с бизнесом. И табачная фабрика, и работавшая при ней литографская мастерская были национализированы новыми властями. Во времена ЭССР бывший «Лаферм» был объединен с другой отобранной у владельцев частной табачной фабрикой Kubana, на их базе был создан государственный табачный гигант Leek.

Сейчас о фабрике напоминает офисное и событийное пространство Laferme, открытое в помещениях бывшей фабрики на Пирита теэ.

До сих пор, прогуливаясь по улицам Таллинна, то тут то там можно встретить чугунные люки с логотипом C. Siegel Tallinn. Члены Таллиннского городского собрания, каждый день приходя на работу, минуют на лестнице здания на площади Вабадузе батареи с таким же клеймом. Это еще одно напоминание о «русском» бизнесе, ставшем после 1917 года эстонским.

В 1877 мастер-литейщик Курт Зигель, переехавший в Санкт-Петербург из Саксонии, основал в имперской столице крупный завод труб и сантехнического литья. Предприятие ждал бурный успех: оно многократно расширялось и получало в России самые ответственные заказы: например, на отопление для Исаакиевского собора или инженерные системы военных кораблей. Уставной капитал акционерного общества «Курт Зигель» перед Первой Мировой войной достиг цифры в 2,5 млн рублей золотом (примерно 68 млн евро на современные деньги).

Не позднее 1882 года Курт Зигель основывает в Таллинне филиал своего предприятия с аналогичной специализацией. По прихоти судьбы, небольшая мастерская в Копли, разросшаяся со временем в крупный завод, осталась единственной частью фамильной компании, которую наследникам и акционерам Зигеля удалось сберечь после революции 1917 года.

Центральный офис акционерного общества «Курт Зигель» был перенесен из Петрограда в Таллинн, на улицу Лай. 7 апреля 1922 года народный суд Таллинна оформил перерегистрацию компании как «Eesti aktsiaselts C. Siegel» с капиталом в 3 млн эстонских крон. Позднее размеры капитала неоднократно росли, как и масштабы деятельности фирмы в Эстонии. Завод «C. Siegel» выпускал все типы инженерных систем: от канализации и сантехники до решений «под ключ» для промышленных кухонь и прачечных.

Как и прежде в России, акционерное общество занималось представительством в Эстонии других европейских брендов техники. В том числе именно оно завозило в довоенную республику оптику и фотокамеры знаменитой фирмы Zeiss. Наконец, в 1930-х годах АО открыло в Таллинне по адресу Уус, 2 собственный автосервис, вдобавок к прочим направлениям бизнеса.

Большая часть акций общества перед Второй Мировой войной принадлежала семьям балтийских немцев, в том числе и родственникам самого Курта Зигеля. После их отъезда в Германию в 1939 году места в правлении заняли уже собственно эстонские предприниматели. Однако большевистская оккупация покончила и с этой компанией – большинство направлений работы в 1940 году было свернуто, а собственные механические мастерские преобразованы в государственный трест Hüdraulika («Термогидравлика»).

В 1946 году архитектор Александр Владовский перестроил штаб-квартиру «Курта Зигеля» на улице Лай, 27 под нужды «Термогидравлики», а в 1951 место треста занял институт «Коммуналпроект», главное строительно-проектное бюро советского Таллинна.

По состоянию на 1922 год население Таллинна составляло около 122 тысяч человек, из них русских – около 7500, да и то, если считать вместе с пригородом Нымме. Из них умственным трудом, согласно переписи населения, занималось лишь 4,6%. Но среди незначительной, на первый взгляд, интеллигентской прослойки русской диаспоры имелись собственные яркие звезды. Прежде всего приходит на ум поэт Игорь Северянин, сбежавший в Эстонию непосредственно от революционных событий. Но были и «невозвращенцы» – те, кто волею судьбы оказались в Таллинне в момент переворота в России и решил не возвращаться, а строить новую жизнь в новой стране.

Как раз в числе таких была балерина Евгения Литвинова. Опытная и известная танцовщица, ученица знаменитого Мариуса Петипа, она полтора десятилетия выступала в Мариинском, Александринском и Михайловском театрах в Петербурге, а также на сцене Большого в Москве. В 1913 году балерина переехала в Таллинн, где ее супруг, полковник царской армии Сергей Литвинов занимал должность уездного воинского начальника. Для Евгении это был явный дауншифтинг – шансов на танцевальную карьеру в Эстляндии у нее практически не было, пик формы был позади, да и эстонский балет лишь делал первые шаги.

Но вновь все изменила революция. После того как Эстония сделалась независимым государством, а большая часть русских военных частей покинула Таллинн, карьерных перспектив лишился теперь уже супруг. И сорокалетней балерине пришлось заняться бизнесом – в 1918 году она основала первую в республике частную школу классического балета. Заставила нужда или сказалась врожденная склонность к финансам (отец Евгении был штатным бухгалтером Мариинского театра), но Литвинова быстро добилась успеха. Уже в 1919 году ее ученицы впервые вышли на сцену театра «Эстония».

«Основательница первой в окраинных государствах (калька с латинского термина limitrophus – пограничный, употреблявшегося в отношении Латвии, Литвы и Эстонии в период между мировыми войнами, прим. ред.) школы русского классического балета, Евгения Васильевна Махотина, по мужу, полковнику гвардии, Литвинова... добилась признания результатов созданного ею большого и прекрасного дела. Ее ученицы и ученики, напр. Лилиан Лоринг и др., заняли уже первые места на сцене местного театра», – писал иллюстрированный журнал «Эмигрант» в 1924 году.

В балетной студии традиционно занимались около 25-40 девушек, многие из которых посещали школу годами, фактически, превращаясь из детей-учениц в штатных сотрудниц. Помимо платы за обучение хореограф зарабатывала на билетах на выступления труппы школы: показательных, праздничных, благотворительных – в дни выступления «Литвиновского балета» таллиннские театры и концертные залы всегда были набиты публикой. При этом ученица Литвиновой Дага Швабе вспоминает, что за образование в студии девушки отдавали «считанные кроны», существенно меньше, чем балетные ученики в других странах. К тому же для талантливых девушек из бедных семей были специальные «удешевленные группы».

Критики признавали, что Дягилевским балетам или дореволюционной Мариинке ученицы школы уступают техникой, зато пленяют «прелестью молодости и искренностью». В целом для Северной Европы уровень труппы считался чрезвычайно высоким, эстонская школа гастролировала в том числе за рубежом – в Риге, Вильнюсе, Стокгольме и Копенгагене. Несколько учениц в дальнейшем продолжили карьеру в театрах Германии, Австрии и Франции.

Школа классического балета проработала в Таллинне на улице Лай, 32 до 1940 года. С началом советской оккупации «профессор Литвинова», как именовали педагога и хореографа эстоноязычные газеты, покинула Таллинн. Выбирая между Третьим Рейхом и СССР, русская балерина предпочла Германию, она скончалась в Дрездене в 1945 году.