Развитие сектора деревообработки нельзя тормозить

Чуть более половины Эстонии покрыто лесом. Чуть более четверти эстонских лесов либо под охраной, либо с ограничениями по ведению экономической деятельности. Уже сейчас к лесному богатству страны относятся очень ревниво. По данным рапорта Forest Europe 2015, Эстония входит в пятерку стран, наряду с Финляндией, Швецией, Словенией и Норвегией, с самой большой площадью леса, который находится под строгой защитой. Нынешняя политика лесного хозяйства находится в балансе и успешна, но это не означает, что это исключает изменения.

Эстония могла бы быть инновативной хозрасчетной зеленой страной, где продукция из дерева заменили бы фоссильные материалы, и в то же время сохранение лесов находилось бы в балансе. Сегодня Эстония, с точки зрения лесного резерва (213 м³/га), вслед за Литвой в списке крупнейших европейских стран и далеко впереди по сравнению со Скандинавскими странами. А по данным за 2017 год, новые ежегодные лесопосадки превышают средний показатель в значительной степени. Но расчетов разных сделано много, и они, к сожалению, не всегда точные.

В Эстонии около 107 000 владельцев леса. Но и государству принадлежит большое число лесов – около половины всех лесных ресурсов. Лес для всех нас является самым важным природным активом, за защиту которого выступают как владельцы, так и защитники лесов. Но по какой-то причине их пытаются противопоставлять, тогда как их интересы одинаковы – мы все хотим, чтобы леса были здоровыми и богатыми. Это наш источник богатства в будущем.

Лесная и деревообрабатывающая промышленность дает рабочие места за пределами Таллинна и Харьюмаа. Лес является важным источником дохода для владельцев и их семей сейчас и в будущем. Отказываться от экономического использования леса неразумно, так как в результате лес не сможет больше выполнять три свои основные роли: экономическую, экологическую и культурную.

Секторы эстонской деревообрабатывающей промышленности наравне с ИТ представлены крупными предприятиями, которые способны противостоять конкуренции предприятий крупных промышленных стран. Это наши чемпионы. Деревообрабатывающая промышленность помогает уравновесить баланс Эстонии, то есть деревообрабатывающая промышленность экспортирует больше, чем импортирует.

Сегодня стоит вопрос – что дальше? Как повысить ценность производства в период, когда механическая обработка уже не позволяет развиваться дальше? Хорошие предпосылки для этого имеются. Деревообработку можно разделить на три категории: энергетика (для сжигания), механика (продукция из дерева) и рафинирование (лигнин и разные виды целлюлозы). Сегодня мы конкурируем в двух первых категориях. Исходя из этого следует двигаться дальше.

Лесоводство является лишь одной частью экологической экономики – из биомассы производят продукты питания, корм, другую биологическую продукцию, включая биоэнергию. Мы должны инвестировать в развитие экологической экономики и научные учреждения, чтобы в мировом масштабе выйти на высокий уровень и производить из дерева ткани, биологическую пластмассу, косметику и многое другое.

Значение целлюлозы как сырья будет только увеличиваться, так как ЕС сообщил, что, например, желает отказаться от использования одноразовой посуды, которую можно заменить продукцией лесохимической отрасли.

Цену на сырье для целлюлозы диктует промышленность в Скандинавии. Если спрос большой, то закупают в Эстонии, если низкий, то из-за высоких транспортных расходов предпочитают сырье из Скандинавии. Это влияет на волатильность стоимости эстонского сырья.

Продолжать вывозить лес неразумно. К сожалению, мы так и не ответили на ряд важных вопросов в отношении строительства целлюлозного завода. Общество решило, что для берегов реки Эмайыги такой завод не подходит, но мы так и не решили, где этот завод подойдет.

Было бы интересно узнать, какой бы получилась дискуссия, если бы через RMK мы все были владельцами этого завода и половина дохода RMK (более 20 миллионов евро) направлялось бы на научно-исследовательскую деятельность деревообрабатывающей промышленности. На поддержку инноваций и предпринимательства Эстония направляет каждый год около 250 миллионов евро. Менее 20 миллионов инвестирует сама страна, а остальную сумму через структурные и инвестиционные фонды выплачивает Европа.

Из отчета ЕС от 7 марта следует, что Эстонии необходимо увеличить инвестиции на инновации, так как госрасходы не увеличили экспорта товаров и услуг с высокой добавочной ценностью. Эстонию упрекают в слабом взаимодействии науки и бизнеса. По данным рапорта, в Эстонии ученые сотрудничают с международными проектами, возможности применения которых в нашей бизнес-среде, мягко говоря, скромные. Но наши предприятия также связаны договорами о поставках товара, что тормозит процесс развития и увеличения ценности товара.

Все, что производится из фоссильного топлива, можно производить из дерева, включая дизельное топливо. За последние 10 лет человечество произвело пластмассы больше, чем за весь 20-ый век. Пластмассу можно производить из дерева - проблема в ее дороговизне по сравнению с пластмассой из нефтепродуктов. Но это проблема, которую можно решить при помощи науки. Просто с этим надо активно работать и пробовать разные методы. И это того стоит, так как базовые знания у нас есть, и рынок для сбыта нашего товара большой.

Сейчас у Эстонии 47 стратегических документов. Дебри этой программы развития не способствуют формированию общей картины развития экологической экономики. Нам необходимо видение на 50 лет, где были бы объединены экономики лесоводства, сельского и рыбного хозяйства и переработки и вторичного использования отходов.