Российская экономика – рост на грани фола

Дыра в российском федеральном бюджете в январе-мае 2025 года составила 1,5% ВВП, по официальным данным Минфина России. Это 3,4 трлн рублей (37 млрд евро), тогда как за январь-апрель он составлял 3,2 трлн рублей (35 млрд евро), что, впрочем, в пределах тех же 1,5% ВВП.

Это больше, чем изначально планировало российское правительство, – оно рассчитывало уложиться в 0,5% ВВП. Однако с самого начала дефицит превысил ожидания. Министр финансов РФ Антон Силуанов объяснял ранее, что это, главным образом, обусловлено опережающим финансированием расходов и авансами. Однако позже стало ясно, что по доходам России ударило снижение мировых цен на нефть. Недобор нефтегазовых поступлений не покрыли даже выросшие остальные, так называемые ненефтегазовые доходы. Финансовый блок правительства вынужден был признать ошибку и предложил поправить цифры в бюджете на более реалистичные 1,7% ВВП или 3,79 трлн рублей, то есть втрое выше первоначальных планов. Эти поправки в закон одобрила Госдума.

Несмотря на дефицит, Россия наращивает расходы. В новой редакции бюджета-2025 они больше на 2% (рост с 41,5 трлн до 42,3 трлн рублей).

Финансировать дефицит будут за счет Фонда национального благосостояния (ФНБ). Эта копилка должна пополняться от нефтяных сверхдоходов. Но из-за падения цен она тает. Только за май фонд сократился на 95,431 млрд рублей, а та часть, которую можно немедленно потратить (ее называют ликвидной частью), уменьшилась с 1,5% до 1,3% ВВП. Это минимум с начала войны.

Всего в этом году Россия может потратить из фонда 447 млрд рублей. «Если помните, у нас Фонд национального благосостояния должен был пополняться. За первые три месяца мы увеличили его на сумму более 200 млрд с лишним рублей. В целом по году рассчитываем на то, что, исходя из прогнозных данных Минэкономики, которые мы приняли за базу в уточнении федерального бюджета, используем средства ФНБ на 447 млрд рублей», – заявил российский министр финансов Антон Силуанов.

Кризис, в котором российская экономика оказалась в начале войны из-за санкций, было принято сравнивать с ковидными потрясениями. Первоначальный шок, затем адаптация и восстановление. Причем шок был смягчен разнонаправленностью западных санкций. «В финансовом отношении парадоксальным образом “помог” как раз фронтальный характер вводимых экономических санкций. Так, торговый баланс в 2022 году оказался довольно сильным, поскольку эффект санкций на импорт (поначалу) был даже сильнее, чем на экспорт товаров. Соответственно, экономика “садилась на ровном киле”: против ожиданий, обменный курс рубля (после прохождения короткого шока в феврале 2022 года, быстро и жестко купированного Банком России) даже чуть укрепился», – пишут в новом обзоре эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), созданного Андреем Белоусовым. Теперь он возглавляет Министерство обороны России, а ЦМАКПом руководит его брат Дмитрий Белоусов.

Однако уже в середине 2024 года «стало очевидно, что «что-то пошло не так», продолжают аналитики ЦМАКП: «Выход из восстановительного периода пошел не в посткризисный рост (как можно было бы ожидать – на базе потребительских отраслей и импортозамещения), а в макроэкономическую стабилизацию, если не в рецессию». В 2025 году они же констатировали стагнацию во всех отраслях экономики, не связанных с военно-промышленным комплексом. Это стало ответом на высокую ставку Банка России (20%). «Основными выгодополучателями новой ситуации стали: специфический набор производств, связанных с ОПК, сектор ИКТ, строительство, торговля. Для значительной массы производств, особенно из среднего частного бизнеса, ситуация постепенно осложнялась», – пишут экономисты.

Особенностью военной экономики, по их словам, стало «нарастающее мобилизационное напряжение – и в отношении наращивания численности войск, и в отношении численности занятых на оборонных предприятиях». Это привело к рекордно низкой безработице, но и к беспрецедентному росту нагрузки на рынок труда, а также к гонке заработных плат, обусловившей быстрый рост доходов населения как основного драйвера экономического роста. В 2023-2024 годах доля фонда оплаты труда в ВВП России быстро росла и вышла на исторический максимум.

Теперь эта гонка завершается – у предприятий нет ни средств, ни необходимости в дальнейшем повышении зарплат. «Новая ситуация ведет к торможению динамики заработной платы – основного ресурса для роста потребительского спроса и экономического роста в целом», – предупреждают экономисты.

Россия находится в состоянии «затягивания в стагфляцию» – экономическая динамика быстро снижается (причем во втором и третьем квартале есть риск технической рецессии), а инфляция остается высокой, резюмируют российские аналитики.