Косово - да. Южной Осетии - нет?
Раз уж после Косово право народов на отделение от государства, в котором они не хотят жить, превратилось в новую ось европейской дипломатии, пусть, по крайней мере, это право признается за всеми, а не выборочно.
Как и следовало ожидать, западные политики (в большинстве своем), еще недавно со слепым энтузиазмом поддерживавшие последний этап расчленения Сербии и независимость Косово, не замедлили стать свидетелями первых (и, возможно, не последних) последствий собственной безответственности, передает inopressa.ru со ссылкой на издание El Pais.
Жители Южной Осетии сочли: раз можно менять границы по этническому принципу на Балканах, то почему бы не сделать этого на Кавказе? Тем более что усугубление существовавшей ситуации стало делом рук правительства Тбилиси, которое без какой-либо предшествующей провокации решило нарушить мирное соглашение, подписанное в 1992 году, и вторгнуться с огнем и мечом в регион, подавляющее большинство населения которого не хочет входить в состав грузинского государства.
Все указывает на то, что не будь контратаки – тоже кровавой – армии России, одного из гарантов мирного соглашения 1992 года, войска Тбилиси утопили бы южноосетинское сопротивление в крови.
Можно было бы ожидать, что те, кто так яростно вчера защищал право косоваров на самоопределение и отделение от Сербии, проявят сегодня те же чувства к жителям Южной Осетии. Ан нет: на этот раз главным приоритетом оказалось сохранение территориальной целостности Грузии в ее нынешней форме. Еще вчера гибкие границы на Балканах вдруг приобрели сакральный статус на Кавказе. В чем причина таких двойных стандартов? Или есть хорошие и плохие сепаратисты? Первые пользуются поддержкой Запада и вредят союзникам России, как косовары, вторых следует атаковать, потому что они вредят друзьям Запада, как южноосетины. К тому же, в отличие от кинозлодея и к тому же партнера Москвы, каким был Слободан Милошевич, нынешний грузинский президент Михаил Саакашвили, множивший число угодных американцам заявлений, направил свои войска в Ирак и хочет интегрировать Грузию в НАТО. Перед лицом такой преданности разве может что-либо значить для западных администраций судьба жителей Абхазии и Южной Осетии?
В ожидании, когда ЕС определит (если получится) свою позицию по данному конфликту, остается слабая надежда на то, что европейцы сумеют продемонстрировать хотя бы минимальную независимость суждения от США, чьи интересы в зоне конфликта отличаются от европейских: для Вашингтона этот чрезвычайно отдаленный конфликт – всего лишь еще один эпизод в борьбе за ослабление влияния России на окраинах бывшего СССР.
Кроме того, остается еще одна надежда: что европейские политики наконец-то найдут в себе смелость задуматься о состоятельности стратегии, проводимой в последние десятилетия в юго-восточной части континента. Стратегии, приведшей к пересмотру границ якобы ради великих принципов и прав народов, но ограничившейся в результате попыткой передела старых зон влияния и воскрешения старых призраков холодной войны. И раз уж после Косово право народов на отделение от государства, в котором они не хотят жить, превратилось в новую ось европейской дипломатии, пусть, по крайней мере, это право признается за всеми, а не выборочно.