Саркози рассудил здраво. Появись в Брюсселе темпераментный грузинский гость - и о спокойном, рассудительном обсуждении проблемы можно было бы забыть. Зал захлестнули бы эмоции, здравый смысл уступил бы место ритуальным заклинаниям и причитаниям. Ну и самое главное: пригласив Саакашвили и не пригласив, к примеру, Дмитрия Медведева, Евросоюз не смог бы в будущем претендовать на роль беспристрастного арбитра, четко обозначил бы, на чьей стороне его симпатии.
Впрочем, излишних иллюзий Москве питать не стоит. С той или иной степенью резкости ее действия осудили практически все 27 членов ЕС. Министры иностранных дел стран "семерки" выразили "сожаление в связи с последними шагами своего партнера по "восьмерке" - России".
Но это всё - обязательная программа. Иного, откровенно говоря, никто и не ждал. Дьявол, как обычно, кроется в деталях, в нюансах и в формулировках. Когда доверительно, не под диктофон общаешься с дипломатами из ведущих стран ЕС, становится ясно: никакого единства в рядах европейцев нет - сколько бы о нем ни говорили с высоких трибун.
Есть жесточайшие, безоговорочные критики России - Польша, Литва, Латвия, Эстония. К ним примыкают некоторые государства Западной Европы: из тяжеловесов - Великобритания, из средневесов - Швеция. Но есть и умеренное крыло - Франция, Германия, Италия, православные Греция и Кипр. Для этих стран главное сейчас - не допустить разрыва с Москвой, не "потерять Россию", не дать вовлечь объединенную Европу в конфронтацию с восточным соседом.
"Все-таки вам повезло, что сейчас в ЕС председательствует именно Франция, а не, скажем, Литва", - сказал на днях "Известиям" высокопоставленный дипломат, представляющий в Москве одно из ключевых государств старой Европы.
Спору нет - еще как повезло. Не только нам, кстати, но и европейцам. Но даже французской дипломатии, со времен генерала де Голля проводившей на восточном направлении особую, прагматическую политику, будет ох как нелегко сдержать натиск рвущихся в бой за Саакашвили новобранцев ЕС, бывших сателлитов Советского Союза. Теперь у них другой "старший брат" - Вашингтон. И в грозных заявлениях президента Польши Леха Качиньского легко уловить знакомые интонации Кондолизы Райс или Джона Маккейна.
Европейским прагматикам, не желающим всерьез и надолго ссориться с Москвой, сейчас нужна хоть какая-то соломинка, за которую они могли бы ухватиться. Если Москва услышит (и послушает) их аргументы, ей придется сделать несколько встречных шагов. Заявить, например, что Абхазия и Южная Осетия - особый, уникальный случай (это было бы зеркальным ответом Западу, который пытается доказать "уникальность" косовского прецедента). Гарантировать, что Россия не собирается признавать другие рвущиеся к независимости регионы бывшего СССР. Пообещать, что следующим этапом "территориальных разборок" с соседями не станет, например, Крым. И что "война слов" с Западом никак не отразится на выполнении важнейших для европейцев соглашений - таких, как договор о транзите военных грузов в Афганистан через российскую территорию (этот пункт по многим причинам особенно заботит французов).
Впрочем, односторонних уступок Кремля в нынешней ситуации едва ли стоит ждать. Он пойдет на встречные шаги лишь в том случае, если из многочисленных возможных сценариев европейцы выберут "мягкий вариант реагирования", если не предпримут шагов, которые унижают или изолируют Россию.