Анастасия Коваленко - формула равновесия

На самом деле, всё это далось непросто, пришлось мой спорт задвинуть на задний план. Май-июнь были настолько напряжёнными, что я ещё не отошла от них. Тема магистерской работы у меня была «Способы улучшения в Эстонии возможностей для защиты инвесторских прав миноритарных акционеров». Меня часто спрашивают, зачем мне второе высшее образование, есть ведь юридическое, и можно стать адвокатом. Но я семь лет наблюдаю за судебными процессами своего отца, он мелкий акционер БСРЗ, который вместе с другими мелкими акционерами добивается через суд выплаты дивидендов. Пошла учиться экономике, потому что право и экономика шагают рука об руку. А, учась на юридическом, вообще не сталкивалась с цифрами, если только с номерами статей, и я почувствовала, что мне не хватает экономических знаний. В Тартуский университет на экономический факультет я поступила в 2015 году, сразу после юридического, и выбрала отделение бизнес-менеджмента.

С юридическим в основе на экономическом, действительно, трудновато. Все эти экселевские таблицы, сплошные цифры – бывало, что после лекций часами просиживала за компьютером, пытаясь разобраться в разных моделях и графиках. Вот когда у тебя базовое образование – экономическое, а потом ты идёшь в юристы, всё гораздо проще.

Я считаю себя больше гуманитарием, что тоже осложняло дело. К счастью, при составлении учебных программ учитываются особенности и возраст обучающихся, многие уже успели поработать в данной сфере по разным специальностям. Но, в конце концов, я смогла сосредоточиться на важной для меня теме защиты мелких акционеров.

Я обратила внимание, что эта тема рассматривалась только с правовой точки зрения, в ней не видели экономической проблемы. От спущенных государством законов и правил во многом зависит поведение инвес­торов, поэтому близоруко оставлять интересы мелких акционеров без защиты, не понимая при этом, что такое положение воздействует на экономическую ситуацию страны в целом. Защита интересов инвестора влияет на концентрацию собственности, на ценообразование акций-облигаций, на создание и развитие рынка ценных бумаг. А чтобы люди не боялись инвестировать, закон должен обеспечить элементарное равновесие между интересами крупных и мелких акционеров, что приведёт к самому оптимальному решению и в правовом, и в моральном, и в экономичес­ком аспекте, сделает бизнес-среду более привлекательной. Другими словами: равенство прав обеспечит и экономическое равновесие.

В государстве с сильной защитой прав мелких инвесторов от произвола крупных, они больше заинтересованы в инвестировании, а предприятиям проще привлекать инвесторов со стороны, чтобы обеспечить рост и развитие фирмы. Вдобавок, при сильной защите, инвесторы платят за акции больше, что стимулирует интерес предпринимателей эмитировать ценные бумаги.

Вначале возник вопрос, почему на протяжении многих лет предприятие ни разу не выплатило дивидендов. Раньше это объяснялось реинвестированием прибыли. В какой-то момент инвестиции прекратились, а в принципе, это как дважды два – если ты не инвес­тируешь и прибыли скопилось уже слишком много, разумнее всего распределить её на дивиденды. А если у тебя какие-то проекты, требующие значительных вложений, то и инвестируй дальше.

Мелкие акционеры задались следующим вопросом и задали его руководству: почему у нас столь значительная прибыль лежит на заводе без дела? Это же не приносит предприятию никакой выгоды. Но в выплате дивидендов им было отказано, тогда и возникло решение подавать в суд иск на выплату дивидендов.Бизнес-практика Эстонии показывает, что слабость нашего законодательства проявляется в том, что оно даёт возможность мажоритарным акционерам манипулировать миноритариями, то есть пользоваться преимуществом своих контрольных пакетов акций.

Действующая редакция Коммерческого регистра не обязывает акционерное общество выплачивать дивиденды, а это ведёт к тому, что крупный акционер может злонамеренно воспользоваться законом в свою пользу и годами не выплачивать дивиденды, объясняя это необходимостью предприятия во что-то инвестировать. При этом в ситуации, когда мелкий акционер остался без справедливо ожидаемых дивидендов и обратился в суд, у него, по сути, нет права требовать выплаты дивидендов, поскольку у крупного акционера нет обязанности, так сказать, «насильственной выплаты», ведь закон этого не предписывает.Манипулируют мелкими акционерами и иначе, – к примеру, выяснилось, что в годовом отчёте БСРЗ было показано, что предприятие в убытках, на самом деле, был выдан кредит дочерней фирме, и его списали.

Подобные ошибки получили одобрение и аудиторов. Задним числом предприятие такие отчёты признало недействительными, но это не помогло в вопросе выплаты дивидендов. Учитывая нашу судебную систему и судебную практику, подчёркиваю, что наша система довольно слаба в ситуациях, где у нас нет твёрдых основополагающих законов.

В ходе магистерской работы я встречалась с самыми разными экспертами, государственными судьями, специалистами в сфере права и экономики. Многие говорили, что в Эстонии защита инвесторов крайне слаба, если иметь в виду мелких акционеров. У мажоритариев много разных возможностей для манипулирования и вранья. И это ведёт к тому, что мелкий инвестор теряет интерес здесь инвестировать, ведь защитить себя он не сможет.

Моя работа первая, где совмещён правовой и экономический анализ проблемы. Я сравнила законодательства других государств и их экономику. Выработала основные предложения. Чтобы всё стало законом, нужно колоссальное лоббирование. В Эстонии это проблематично, ведь есть отдельные люди и заинтересованные группы, которые поддерживают исключительно крупных акционеров и их предприятия, и жёстко противятся изменениям в законах.

А мелкие акционеры не могут отстоять своих прав потому, что не знают, что происходит на предприятии. Суд требует от них подтверждения и оснований для подозрений в том, что крупный акционер ведёт себя злоумышленно. Но у мелкого акционера нет достаточной информации, он даже не знает цены своей доли, если решит её продавать.

Если мелкий акционер долгое время работал на «некотируемом» предприятии и не имел дивидендов, то свой пай ему продать очень трудно. Кому интересно его покупать, если известно, что дивидендов покупатель, скорее всего, не увидит.Например, в Германии в подобной ситуации, когда крупный акционер долгое время не выплачивает дивиденды, он должен для справедливого возмещения ущерба выкупить у мелкого акционеров его долю. В нынешней же ситуации у нашего мажоритария нет ни малейшей мотивации назначать за акцию справедливую цену, поскольку он знает, что других заинтересованных в покупке нет. Вот и ждёт, когда мелкий акционер окончательно обнищает и продаст ему акции за любые деньги. Ценность теряется во времени постоянно, и право мелкого акционера на владение собственностью становится чисто теоретическим.

Твой отец воздерживается говорить на эту тему, не даёт комментариев, что и понятно, ведь долгие годы он был другом мажоритария Фёдора Бермана. В какой ситуации он находится сейчас, видит ли твои попытки помочь ему, сопереживает ли или уже махнул на всё рукой? 

Папа, пожалуй, переживает даже слишком сильно. Я уж и сама думала, что в таком затяжном процессе, может, лучше пойти на примирение, но спор зашёл так далеко, что примирение стало невозможным. Сам госсудья сказал, что в таких процессах всё как в бракоразводном деле, когда договориться и помириться уже никак, и надо дать сторонам возможность выйти из игры на справедливых условиях. 

Продолжать судиться сложно, когда нет твёрдого закона, защищающего права мелких акционеров. Сейчас сложилась ситуация, когда крупный акционер думает, а зачем ему вообще платить, если он отделается от мелкого акционера бесплатно! Но закон не должен такого допускать! Увы, такова наша бизнес-культура и наш менталитет.

Наша сила в том, что несколько мелких акционеров объединили свои пакеты акций. Наш главный парт­нёр Михаил Гнидин больше всех выступал по этому поводу. Он старый юрист, в своё время провёл много процессов и выигрывал их. Он был ярым сторонником подачи исков и верил в судебную систему. Сейчас же все в сомнении, не знают, что делать. Но продавать свою долю крупному акционеру за маргинальные деньги неправильно, это было бы большой потерей.

Он занимается детьми. Наслаждается пенсией, попутно ведя судебные тяжбы с крупными акционерами. Сравнительно недавно у него родились двое детей, – одному пять лет, другому сейчас девять месяцев. Теперь папе хватает времени на детей, раньше вечно было некогда.

Да, с самого детства я рвалась заниматься чем-то экстремальным и рискованным, просто родители пытались сдерживать меня и делали из меня девчонку. Я занималась бальными танцами и окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Но потом увлек­лась мотоспортом, и тогда во мне проснулась страсть к соревновательности. Интересно, что я с самого начала не боялась состязаться с мужчинами. В Эстонии не очень много женщин-мотогонщиц, заграницей я тоже езжу с мужчинами. Хотелось бы развиваться на этом поприще, но на тренировки остаётся очень мало времени. Мне здорово повезло, что я унаследовала мамины гены – постоянное желание расти и самореа­лизовываться. Никогда не стою на месте, если чего-то добиваюсь, тут же начинаю думать, что дальше, какова моя дальнейшая миссия?

В мае-июне этого года я вообще не имела возможности тренироваться – писала магистерскую работу, сдавала экзамены. Курс был рассчитан на три года, но я хотела завершить его за два, иначе все затянулось бы, а у меня была куча идей для магистерской работы. Хотелось поскорее защититься.

В мае у меня были соревнования, сейчас участвую в чемпионате Италии, там я в женском зачёте третья. В июне, к сожалению, пришлось один этап пропустить. В августе стала в Италии второй среди женщин. В этом сезоне я езжу на других колёсах и на 300 кубиках, готовлюсь к Чемпионату мира по шоссейно-кольцевым гонкам, если, конечно, удастся принять в нём участие.

Нет, скорее, всё зависит от самоощущения. Девятикратному чемпиону мира по MotoGP Валентино Росси уже больше 35, а гоняется наравне с молодыми. В мотоспорте, если ты достиг какой-то формы, то ты и держишь её. 

Я не считаю себя выдающейся спортсменкой. В нашей семье образование всегда было на первом месте, его ценят. Для меня тоже образование имеет огромное значение, и теперь их у меня два. Спорт же – это разрядка. Думаю, что я бы не выдержала режима, обязательного для больших спортсменов, когда только спортом и занимаешься. В жизни человека всё должно быть уравновешено. Я для себя равновесие нашла – между образованием, борьбой за права мелких акционеров и спортом. У нас гоночный сезон короткий, так что вполне можно заниматься многими вещами.

А так и есть. Сама я живу в Таллинне, а гоночная трасса, где я тренируюсь, расположена в Пярну. Много времени тратится на дорогу туда и обратно. Ещё я бегаю и занимаюсь силовыми упражнениями в спортзале. На большее у меня нет ни времени, ни, впрочем, и сил – зачем насиловать организм.

На фортепиано могла бы и побольше играть, танцами не занимаюсь, да и не очень они мне подходили по характеру. Это была мамина мечта, а родители часто переносят свои мечты на своих детей. Но я благодарна за те занятия, они улучшили мне фигуру, так что во всём есть положительные стороны. Да и умение держать равновесие танцы развили, а это в мотоспорте очень важно.

Когда только начинала и меня мог поддерживать отец, то затраты были не столь значительными, они растут со временем, если хочешь выйти на Европу или участвовать в соревнованиях мирового уровня. Сейчас мои основные спонсоры Olybet, Adidas и TradeHouse, которые выплачивают мне стипендию молодого спортсмена. Я подала заявку и поначалу не верила, что получу эту стипендию, ведь у нас в чести олимпийские виды спорта. Мне повезло, меня заметили в мотоспорте. 

Найти спонсоров трудно, многое зависит от личных контактов, а мотоспорт в Эстонии не слишком популярен.

В одиночку. Так уж сложилось, что я не нашла человека, понимающего мотоспорт и имеющего связи. А спорт-менеджмент у нас совсем не развит. Вот в Финляндии, к примеру, есть отдельный курс, где можно этому выучиться.

Я уже и раньше подумывала о политике. А в июне, закончив учиться, почувствовала, что вызовы мои иссякают и передо мной встаёт вопрос, где строить свою профессиональную карьеру? Был выбор – идти в частный сектор или на государственную службу. Один вариант – сдать экзамен на адвоката и стать им. Но я работала в адвокатском бюро Sorainen и уже знала, что это не моё амплуа. Наблюдая за судебными спорами своего отца, я поняла, что когда дело доходит до суда, оно уже проиграно. В суде не бывает хороших решений. Поняла, что в качестве адвоката я буду решать уже обречённые на проигрыш дела. Мне захотелось стать тем человеком, который может что-то исправить до того, как дело поступает в суд. Адвокат никак не может повлиять на рост благосос­тояния народа. Так и родилась идея попробовать что-то сделать через политику. 

Знаю, что в Эстонии это может здорово навредить репутации, но ведь всё зависит от человека и от того, в сотрудничестве с кем ты делаешь своё дело.

Решила вступить в эту партию потому, что вижу совпадение интересов своих и соцдемов – отстаивать справедливость, защищать слабых, развивать страну постепенно и уравновешенно. Важна и командная игра, а у соцдемов это очень сильная сторона. Для начинающего политика это большая поддержка старших и более опытных товарищей. Нет в этой партии и раздора в плане национальной политики. Те же реформисты декларируют, что для русских они ничего не собираются делать. Цент­ристы наоборот, обещали русским много чего, а, попав в коалицию, ничего не делают. Не буду скрывать и того, что уже очень давно знакома с Райнером Вакра, что вызывает к соцдемам ещё больше доверия.

Но, да, многие звонили и предлагали вступить в их партии, сулили золотые горы. Обещаниям я не верю, они настораживают.

Таллинн в принципе нуждается в изменениях и прежде всего во власти. Слишком долгая монополия одной партии развращает и начинает тормозить любое развитие. Я баллотируюсь в Ласнамяэ, ибо считаю, что именно там самый богатый потенциал для работы. Поддерживаю зелёную энергетику и социал-демократическу идею с трамваями – на мой взгляд, это видение направлено в будущее. Уверена, что городу пора прекращать закупать автобусы на дизельном топливе, а надо переходить на трамвайное сообщение. Буду отстаивать эту идею. Ещё считаю важным построить в Ласна­мяэ олимпийский бассейн и восстановить травмопункт. Есть и задачи поменьше – например, реновировать спортивный комплекс на улице Паэ, привести в порядок зелёные зоны и дороги, осовременить Паэский рынок и пр. Эти проблемы возникли не сегодня, они застарелые, это нормальное явление в ситуации слишком долгого контроля над всем одной партии. Вдобавок, есть у меня пункт и для молодёжи – хочу заложить современный скейт-парк на Певческом поле. Вместо того чтобы запрещать ребятам кататься на площади Свободы или перед супер-министерством, надо создать для них возможности для занятий этим видом спорта, что уже сделали наши соседи-рижане.

В целом, я уверена, что Таллинн мог бы стать современным модерн- городом, который постоянно развивался бы. Думаю, что сейчас у Таллинна слишком низкая планка.