Пенсионная реформа: перемена мест слагаемых

Законопроект вызвал острую критику, прежде всего в Министерстве финансов. С резкой отповедью авторам проекта в СМИ выступил вице-канцлер Минфина Дмитрий Егоров, особо отметивший, что идеология грядущей реформы противоположна той, что разделяется им и его единомышленниками. В чём же проблема?

По мнению ДВ, Егоров акцентировал один-единственный пункт задуманной пенсионной реформы, почему-то вообще упустив из виду структуру пенсионной системы Эстонии. А она-то как раз в данном случае чрезвычайно важна. Реформаторы предлагают вернуться при начислении пенсии, по сути, к модели, существовавшей до 1998 года, когда основной влиявший на размер пенсии фактор – стаж – был заменён персонифицированным социальным налогом. И если бы дело сводилось к этой замене, то критики были бы, безусловно, правы. Модель начисления пенсий, исходящая из стажа, была наверняка оправдана в начале 1990-х годов, с их низким уровнем зарплат и неразработанной налоговой системой. Когда к концу того же десятилетия ситуа­ция заметно улучшилась, и система начала «выстраиваться», переход к «собственному участию» в виде доли соцналога стал совершенно естест­венным. Поэтому и нынешние сетования Дмитрия Егорова по поводу того, что возврат к «стажевой» системе лишит людей стимула хорошо и легально зарабатывать, но зато станет стимулом «нагонять» себе трудовой стаж и получать зарплату в конверте, справедливы. Но только в том случае, если вырывать это звено из всей цепи, не рассматривая его в общем контекс­те пенсионной системы в целом.

Все мы прекрасно знаем, что пенсионная система Эстонии состоит из трёх ступеней, две из которых тесно связаны с государственным регулированием, а третья (добровольное частное пенсионное страхование) - нет. Речь как раз и идёт о первой и второй ступенях. Повторим – о двух, а не об одной. Это необходимое уточнение, потому что критики, о которых говорилось выше, сосредоточиваются на одной, первой ступени, т.е. на том, что именуется государственной пенсией. Которая состоит из базовой пенсии и тех самых коэффициентов стажа и уплаченного соцналога. Но как переход от главенствующей роли стажа к доле соцналога произошёл в определённой степени в переломный момент, так и задуманная сейчас реформа, рассчитанная на много лет, будет тоже осуществляться в своего рода переломный период.­ Уже совершенно очевидно, что первая ступень всё хуже и хуже справляет­ся со своей функцией, и по мере старения населения её роль должна будет превратиться из ведущей в маргинальную. Собственно говоря, так ведь и задумывалось – со временем пенсионные накопления работников будут расти так, что первая и вторая ступени поменяются местами, и вторая, накопленная, часть станет главным источником благосостояния пожилых людей. (Совсем хорошо, если есть и третья ступень). Первая же останется в виде гарантированного государством минимума, вроде прожиточного пособия. В этой «перемене мест слагаемых» и состоит одна из главных и совершенно оправданных целей реформы.

Ещё одна важная артикулированная цель – предотвращение увеличения разрыва между наиболее высокими и наиболее низкими пенсиями, иными словами, поддержание и укрепление принципа солидарности. Сохранение модели учёта соцналога в первой ступени в сочетании с основанным фактически на таком же принципе накоплении во второй этот разрыв только увеличился бы.

На самом деле законопроект о пенсионной реформе включает ещё много разного – например, гибкие сроки выхода на пенсию, привязку с 2027 года пенсионного возраста к ожидаемой продолжительности жизни и др. Но в данном контексте мы всё это не рассматриваем. Как не рассматриваем и более радикальную и не менее интересную критику, призывающую ­вовсе отказаться от сложившейся у нас пенсионной (трёхступенной) системы, как не оправдавшей себя в целом.