Admiral Markets: Америка идет налево

Для Джорджа Буша его президентство становится трагической чередой непреднамеренных последствий. В области внешней политики этот человек, жаждавший перемен в Ираке, действительно смог добиться революционных результатов для Ближнего Востока и репутации Америки - хотя совсем не тех, на которые он рассчитывал. Похоже, сейчас нечто подобное происходит и с внутренней политикой. Самый консервативный президент в современной истории, мечтавший обратить свои победы в 2000 и 2004 г.г. в гегемонию республиканцев, вполне может закончить тем, что собственноручно разрушит самый впечатляющий политический механизм западного мира.

Именно благодаря этому механизму республиканцы выиграли семь из десяти последних предвыборных гонок на короткую дистанцию в Белый Дом. Временами начинало казаться, что демократам (по воле судьбы, менее благочестивой и богобоязненной из партий) для того, чтобы быть избранными, приходилось полагаться лишь на вмешательство свыше. Уотергейтский скандал сыграл на руку Джимми Картеру в 1976 г., в то время как окончание "холодной войны" и внесшая сумятицу независимая кандидатура Росса Перота помогли Биллу Клинтону в 1992. Лучше организованные, более находчивые и изобретательные по сравнению со своими "либеральными" соперниками, американские консерваторы сохраняли контроль над ситуацией даже в случае проигрыша: так, г-н Клинтон остался в памяти народа, прежде всего за то, что сбалансировал бюджет и добился проведения реформ в сфере государственного соцобеспечения - оба эти достижения являются заслугой консерваторов. В стране, где каждый третий считает себя консерватором (в то время как к либералам себя относит каждый пятый) и где Юг и Запад развиваются гораздо более быстрыми темпами по сравнению с либеральным Северо-востоком, несложно понять, почему г-н Буш и его стратег Карл Роув лелеяли замыслы отстранить демократов от власти на целое поколение.

Сейчас им пришлось бы довольствоваться гораздо меньшим. Снова захватив Конгресс в прошлом году, демократы твердо вознамерились прийти к президентской власти в 2008 г. В нынешней президентской кампании лишь один республиканец, Руди Джулиани, выглядит конкурентоспособным, а его предвыборная платформа кажется менее скользкой, чем у Хиллари Клинтон и Барака Обамы. Теперь избиратели отдают явное преимущество представителям демократов, от которых сильно отстают их соперники-республиканцы. Демократы вызывают большее доверие даже в традиционно консервативных вопросах - таких, как проблемы национальной безопасности - и они лидируют с большим отрывом среди молодежи, лиц, не принадлежащих ни к одной из партий, и латиноамериканцев.

Конечно, проще всего выбрать на роль козла отпущения самого Буша. За время его пребывания у власти, названия и имена "Катрина", Рамсфельд, Абрамофф, Гуантанамо и Либби стали именами нарицательными, синонимами некомпетентности, блата в структурах власти или экстремизма. Действительно, личный крах одного из приближенных Буша лишь причудливым образом вселял уверенность в некоторых консерваторов: если ушел один, другие смогут перегруппироваться - как это и было после ухода с поста Буша-старшего в 1992 г. И все же президент Буш - не лучший кандидат в козлы отпущения. Он не предавал правых, напротив, он дал им практически все, в чем они так нуждались - от снижения непомерных налогов до консервативных судей. Многие тягчайшие ошибки были горячо поддержаны консервативными избирателями. Своей заносчивостью внешняя политика отчасти обязана "кабинетным воякам" неоконсерватизма; а инициатива злополучной попытки "спасти" жизнь Терри Шивао, получившей тяжелейшую травму головного мозга, исходила от правых христиан. И даже явно нелепая вера Буша в "консерватизм большого государства" на практике находит горячий отклик среди большинства республиканцев в Конгрессе. С этой точки зрения, можно провести тревожную параллель не с 1992 г., а с либеральным разгулом 1960-х. Своими ультралевыми лозунгами, чересчур экстремальными для американского мейнстрима - от свободных абортов до инициативы равноправия - демократы сделались добровольными политическими изгоями. Теперь же американцы, похоже, реагируют на разгул консервативности разворотом влево. Растет число желающих получить универсальное медицинское страхование и сомневающихся в том, что мира можно добиться силой, и все большему количеству людей становится неприятна нетерпимость в социальных вопросах.

Таким образом, похоже, что грядут определенные перемены. Будут ли они к лучшему? The Economist никогда не делал секрета из своих предпочтений, симпатизируя индивидуалистскому "западному" крылу партии республиканцев, а не морализаторскому "южному", олицетворением которого стал г-н Буш. Сложно представить Рональда Рейгана, который выступает в поддержку законодательной поправки, запрещающей однополые браки, или ограничивает объемы государственного финансирования исследований свойств стволовых клеток. И, тем не менее, уход Буша с президентского поста отнюдь не является гарантией возвращения к центристской позиции. Социальные либералы, вроде Джулиани и Шварценеггера, - редкость среди правых. Дебатируя на тему иммиграции, Буш проиграл наиболее нетерпимому крылу своей партии - и в результате, возможно, лишился голосов латиноамериканцев на целое поколение. Что касается внешней политики, здесь союзникам Америки, особенно в Европе, тоже не стоит поспешно радоваться, и тому есть две причины. Во-первых, некоторые реформы, которые захочет претворить в жизнь ставшая более демократичной Америка, могут оказаться нежелательными. Демократы страдают левым креном в сфере не только здравоохранения, но и торговли. Усиление протекционизма со стороны Америки вскоре заставит мир горько сожалеть об уходе Буша. Аналогичным образом, многие европейцы могут сокрушаться об активных интервенциях Штатов, но изоляционистская супердержава может оказаться гораздо страшнее.

Во-вторых, Америка, даже в случае крена влево, по-прежнему останется консервативной силой на международной арене. Г-жа Клинтон в своих выступлениях по радио в Канзасе может создавать себе имидж коммунистки, однако посадите ее рядом с французом Николя Саркози, немкой Ангелой Меркель, британцем Дэвидом Камероном, или любым другим европейским консерватором - и практически по каждому значимому вопросу г-жа Клинтон займет более радикально-правую позицию. Кроме того, она поминает имя Господа чаще, чем среднестатистический европейский епископ. Основные же кандидаты в президенты от демократов занимают следующую позицию в вопросах внешней политики: они одинаково непоколебимо поддерживают Израиль; никто из них не исключает возможности нападения на Иран; г-н Обама не прочь стрельнуть и по Пакистану; и мало кто из них желает делиться властью с многосторонними организациями.

Через результаты опросов красной нитью проходит следующий момент: большинство американцев сильно не доверяют правительству. Сорок лет назад они стряхнули с себя элиту левых, пытающуюся помыкать своим народом; теперь им приходится переживать "правую" версию тех же событий. В странах с демократическим укладом политические революции обычно становятся заметными только в ретроспективе. В 1968, когда Америка по уши увязла в очередной кровопролитной войне, мало кто из либералов разглядел за южной стратегией Ричарда Никсона долгосрочный разворот вправо. Тогда было ясно лишь одно: большинству американцев требуется срочная смена курса. Сегодня это утверждение актуально как никогда.

Admiral Markets со ссылкой на The Economist

Autor: Admiral Markets