Евгению Рейну не хватает Довлатова
24 августа — очередная годовщина со дня кончины Сергея Довлатова. Поэт Евгений Рейн рассказал об обстоятельствах жизни и смерти своего друга.
Евгений Рейн дал интервью журналу NewTimes.ru.
Он был человек, замученный своими комплексами…
Увы, слабый душевно человек. Я это наблюдал сто раз. Зависимый, закомплексованный, невероятно подверженный литературной сплетне, очень остро воспринимающий конкуренцию… Вот, например, такая история. Он мечтал познакомиться со знаменитым писателем тех и нынешних лет Василием Аксеновым. А я — приятель Аксенова, и тогда, и теперь. Это был 1972 год. И я позвонил Аксенову, который о нем уже знал, и сказал: "Сережа Довлатов хочет с тобой познакомиться". Он ответил: "Гениально, я приглашаю вас в ЦДЛ на обед. Завтра в 7 часов вечера я за вами заеду". В полседьмого приходит ко мне Довлатов. Видно, что он страшно старался: он никогда не носил такой цивильной одежды, а тут на нем свежая сорочка, галстук… Вижу, что он вне себя — нервный, мятущийся, речь сбивчивая. И не пьяный при этом!.. Без десяти семь он хватает пальто и шапку и убегает... Потому что он не может пережить свидание с Аксеновым. Потому что Аксенов — знаменитость, уже тогда переведенная на иностранные языки, а Довлатов тогда — еще никто. Потом, в Америке, для него главной задачей было обогнать Аксенова…
Довлатов хотел только одного: быть нормальным советским, русским писателем… Он хотел вступить в Союз писателей СССР и так далее. Он ничего криминальноантисоветского не писал, абсолютно! Он же печатался — в "Юности" вышла повесть…
Довлатов, как известно, работал в Пушкинских Горах экскурсоводом. Я приехал туда в командировку от детского журнала "Пионер" и поселился в избе, которую он снимал. А со мной была довольно значительная по тем временам сумма денег, кажется, рублей 300. Дней за 10 мы ухитрились все это пропить, после чего Довлатов уехал в Ленинград навестить свою жену Лену. А я остался в Пушкинских Горах без копейки.
Довлатов, когда уезжал, сказал, что я смогу каждый день бесплатно брать молоко у какой-то Матрены Тимофеевны. Но к молоку неплохо бы еще что-то. Я был моложе, у меня был лучше аппетит… И вдруг дома я случайно увидел, что икона, которая была в углу, как во всякой русской избе, висит косо. Меня это заинтересовало, и, взяв стул, я посмотрел, почему она висит косо. И увидел, что там лежит огромный, килограмма на три, кусок сыра, который Довлатов положил за икону, чтобы я его не нашел. И я съел этот сыр…
А он, наверное, хотел угостить меня этим сыром, в качестве закуски, сделать стол… Но когда он приехал и полез за икону, сыра там, естественно, не было. И он вдруг бросился на меня с кулаками: "Ты съел мой сыр!.." Потом он гениально помирился со мной. Он сказал: вот, Женька, есть бутылка водки, а тут на краю села живет один человек, у него есть огурчики и лук. Мы сейчас пойдем к этому человеку, нальем ему 100 грамм, а он нам даст огурцов и картошки… И мы пошли к этому человеку, у которого было странное отчество Африканович. Как его звали, я не помню. И он, конечно, дал нам и лук, и огурцы, и жареную картошку…
... А однажды он подарил мне американский "прибор для чтения в постели, если ты не хочешь разбудить жену, которая спит рядом". Это обруч, а на нем, как у шахтеров, лампа. И она дает узконаправленные лучи. Смешно, да?.. Мне его не хватает.
Autor: dv.ee Istsenko Olga