Вопрос 1. Не секрет, что у ЕА почти 3 года был отрицательным собственный капитал, что Коммерческим кодексом не допускается. На мой вопрос о том, как следует относиться к этому грубому нарушению требований закона, Минэкономики мне полтора года назад ответило, что у собственника сейчас нет возможности довнести капитал в ЕА, т.к. Еврокомиссией рассматривается законность предоставленной госпомощи. Как вы оценивае­те эту ситуацию с политической и правовой точки зрения? Почему министры позволяют себе то, что другим участникам хозяйственной деятельности не позволяется: вначале грубо нарушаются европейские требования к конкуренции. Затем, прикрываясь уже допущенным ранее нарушением как извинением, позволили себе отступить от требований закона к акционерному капиталу. При этом ни одно должностное лицо не только не понесло ответственности, но даже не сочли нужным это как-то объяснять общественности. Как в таких условиях государство может требовать от частного сектора строгого исполнения требований закона?

Вопрос 2. Уже за 2, а, может, и 3 года до прекращения деятельности ЕА было известно, что неплатёжеспособность возможна, т.к. решение Еврокомиссии о необходимости вернуть долг в бюджет весьма вероятно, и оно будет для ЕА невыполнимым. Собственник ЕА за это время распродал основные активы (в частности, все старые дочерние компании и флот), создал несколько новых юридических лиц, в которые внёс немалые средства. По существу, компанию основательно опустошили. Теперь останется только признать неплатёжеспособность, объявить ЕА банкротом и списать долг. Вопросов несколько: почему фигурантов в деле Autorollo за те же действия обвиняют в уголовном порядке? Опыт ЕА показывает, что опустошать компанию перед возможным банкротством - это нормально. Или всё-таки подобные «государственные схемы» - это не нормально? Мы не видим принципиальной разницы между схемой c Autorollo и тем, что сделали с ЕА. А вы видите?

Очевидно, что кредитор у ЕА не один. Однако, если даже у ЕА один кредитор – Эстонское государство, и оно решило списать долг «перед самим собой», то разве это оправдывает само по себе применение схем, которые считаются в бизнесе неприемлемыми для добропорядочных компаний? Разве это значит, что налогоплательщики согласны понести такой ущерб и даже не узнать его размера, и кто конкретно виноват в его возникновении? Мин­экономики формально является собственником, но фактически лишь управляет имуществом от имени всех налогоплательщиков. Почему применяются «схемы»? Почему решения принимаются без учёта общественного мнения? Если мы ошибаемся в своих оценках, то какова ситуация на самом деле?

Мнения других людей и историю падения Estonian Air читайте в сегодняшнем номере "Деловых ведомостей". Бесплатную подписку можно оформить ЗДЕСЬ.