Таллинн – вероятно, крупнейший деревянный город Европы. Домов, построенных из дерева, в столице больше 10 000. Не меньше 500 из них – так называемые «дома таллиннского типа», Tallinna majad, ставшие визитной карточкой старых рабочих районов.

- Типовой деревянный дом с каменной лестницей появился благодаря военным планам России, революции в эстонском быту и бизнесе, а заодно аппетитам застройщиков, искавших лазейки для обогащения.
- Foto: Алексей Шишкин
В первые годы ХХ века Россия готовилась к большой войне, переделу власти в Европе, Азии и Африке. В Таллинне и вокруг в преддверии потенциального конфликта строились могучие укрепления – Морская крепость императора Петра Великого. Местную гавань решено было сделать главной оперативной базой Балтийского флота, но для этого требовалось модернизировать сам флот. Российские эскадры по своим возможностям сильно отставали и от главного потенциального противника – Германии, и от извечного конкурента-союзника – Великобритании.

- Новый район, который назвали «Колонией Русско-Балтийского завода».
В 1912 году было учреждено новое частное Русско-Балтийское судостроительное и механическое акционерное общество, фактически нацеленное исключительно на исполнение государственных военно-морских заказов. Общество начало строительство новой верфи в 5 км от Таллинна, на дальней оконечности полуострова Копли. Только ради строительства завода, подрядчиком на котором выступил французский промышленный концерн Schneider-Creusot (ныне Schneider Electric, торгуется на бирже Euronext Paris) в Таллинн прибыли около тысячи рабочих, а после запуска верфи и снарядного завода при ней, к 1916 году на них трудились уже 6500 человек.
Рабочим и служащим завода, в основном приезжим из «глубинных губерний», то есть собственно из России, требовалось жилье и инфраструктура – несмотря на пуск между Таллинном и Копли парового трамвая добираться до города ради любой надобности было, конечно, неудобно. Новый район, который назвали «Колонией Русско-Балтийского завода», спроектировал петербургский архитектор Александр Дмитриев, отвечавший за строительство предприятия целиком. Он включал помимо жилья больницу, пожарную часть, школу, народный дом, магазины и небольшую православную церковь в честь Николая Чудотворца.
Статья продолжается после рекламы

- Вид на полуостров Копли и Русско-Балтийский судостроительный завод с высоты птичьего полета. Слева в парке – жилые дома мастеров цеха, старших служащих и инженеров, ближе к морю по Калури-теэ – дома для топ-менеджеров предприятия, а справа район – для рабочих. 1926 год.
- Foto: Ajapaik
Вдоль улиц Сюста и Кетта по сей день уцелели дома мастеров цеха, старших служащих и инженеров, лучшие дома для топ-менеджеров предприятия стоят вдоль улицы Калури. Но для большинства рабочих и мелких служащих нужно было быстро построить дешевое и вместительное жилье. Дмитриев воспользовался недавними изменениями в строительном и противопожарном регулировании в Российской Империи.

- Таллинн, жилой дом служащих Балтийского судостроительного завода, улица Сюста, 7, построен в 1914 году.
Если до начала ХХ века любая квартира в деревянном доме должна была иметь два выхода на разные лестницы, то в последние годы царствования Николая II законы смягчили. Теперь достаточно было выхода всего на одну лестницу, если сама лестничная клетка сложена из камня. Такая малозначительная, казалось бы, деталь в теории позволила застройщикам, с одной стороны, существенно увеличить полезную площадь домов, с другой – сокращала расходы на строительство. В других губерниях империи новшество прижиться не успело, а вот в Таллинне благодаря архитектору Дмитриеву и новому кварталу в Копли укоренилось.

- Строительство домов для семейных рабочих Русско-Балтийского судостроительного завода, 1913-1916 годы.
- Foto: Ajapaik
Строительство началось с соединенных попарно двухэтажных домов для холостых рабочих (руины одного из них до сих пор стоят на 5-й Коплиской линии). В каждом из них было по 16 квартир-студий на этаже всего по 12 м² каждая. В квартирах не было ни туалета, ни умывальника, пища готовилась на специально оборудованной печи, которая использовалась и для отопления. Каждый этаж имел два общих туалета, мыться рабочие должны были в общественных банях. Зато в комнаты сразу провели электричество.
Более комфортные условия завод предлагал семейным рабочим. Для них были выстроены дома с всего 6 квартирами на каждом этаже, состоящие из комнаты площадью 18 м² и гостиной-кухни площадью 17 м². Впрочем, туалет тоже был на лестнице, а доступа к водопроводу не имелось. Из-за дефицита жилья даже семейные рабочие чаще жили в «холостяцких» бараках вместе с женами и детьми, а «семейные» квартиры занимали мастера и служащие завода. На самом берегу моря в конце 3-4-й линии были поставлены два дома повышенной комфортности для самых ценных рядовых сотрудников, например, дефицитных рабочих-электротехников, и служащих средней руки. В них были уже квартиры по 2-3 комнаты, плюс комната для прислуги, кухня, ванная и туалет.

- Руины домов для холостых рабочих на 5-й Коплиской линии.
- Foto: Алексей Шишкин
Трагедия на линиях
С крахом Российской Империи и утратой заказов для военного флота судостроительные заводы в Таллинне – завод Беккера, Ноблесснер, Русско-Балтийский – потеряли и рынок сбыта. К тому же в 1917-1918 годах значительная часть их оборудования была вывезена в Россию, чтоб не попасть в руки наступавшей немецкой армии. Русско-Балтийский завод в Копли предпринял попытку сотрудничества с англичанами, одно время он даже носил имя «Англо-Балтийская инженерная и судостроительная корпорация в Эстонии», но большого успеха предприятие не достигло и обанкротилось в 1923 году.
Бывший рабочий городок завода вскоре превратился в район мигрантов. В первые годы независимой Эстонии в ее пределах оказалось множество беглецов из бывшей империи, охваченной теперь бунтами и войнами. Обобщенно их именовали «русскими беженцами», хотя далеко не все они на самом деле были русскими по происхождению. Среди тех, кто вынужденно покинул прежний дом и задержался в Таллинне, были и немцы, украинцы, латыши.
Крупной группой беженцев в Эстонии были бывшие офицеры и нижние чины Северо-западной «белой» армии генерала Юденича. Войско из нескольких десятков тысяч человек было по Тартускому миру принудительно разоружено, его бывшие участники и члены их семей размещены в концентрационных лагерях, как правило, в промышленных зонах. Несколько таких зон как раз были обустроены в Копли. В домах бывшей рабочей колонии к тому же получали временное жилье лица эстонского происхождения, по Тартускому миру получившие право переехать в Эстонию из Советской России.
Статья продолжается после рекламы
Вскоре в районе вспыхнула эпидемия тифа, лютовал испанский грипп и туберкулез. Бороться с болезнями было трудно из-за нехватки лекарств, врачей и продовольствия.
Число жертв эпидемии точно осталось неизвестным из-за слабого учета – по верхней оценке оно дошло до 4000 человек. Бывший контр-адмирал, один из военных армии Юденича и эмигрант в Эстонии Константин Пилкин вспоминал, что эпицентром распространения заразы стал трамвай между Копли и центром Таллинна. Умерших «на линиях» и в других заселенных беженцами кварталах хоронили тут же на кладбище Теллископли. Большинство следов трагедии были стерты в советскую эпоху, когда этот некрополь в буквальном смысле сровняли с землей. Сегодня о тех событиях напоминает воссозданная православная часовня у «парка живых и мертвых».
Улица миллионеров
Несмотря на драму, связанную с рабочей колонией в Копли, возникший в городке при заводе тип жилья прижился в Таллинне. В 1920-1940-х годах в эстонской столице было сооружено не менее 500 домов намеченного Дмитриевым и развитого местными авторами типа. «Планировочное решение этих зданий выросло из скромных, но глубоко продуманных жизненных потребностей человека того времени. Такие жилые дома придают Таллинну уют и интимность, которых мы не находим во многих крупных городах Европы», – писал в 1968 году историк архитектуры Лео Генс.

- «Такие жилые дома придают Таллинну уют и интимность, которых мы не находим во многих крупных городах Европы», – писал в 1968 году историк архитектуры Лео Генс.
- Foto: Алексей Шишкин
В позднесоветскую эпоху в обиход вошел термин «Tallinna maja» или «дом таллиннского типа». Хотя найти такие здания можно и в других городах Эстонии, и даже за ее пределами – в Латвии. А один вполне городского вида «таллиннский дом» даже притаился в сосновом лесу на острове Аэгна.
Причина его популярности была, прежде всего, в доступности. С внедрением в Эстонии технологии производства дешевого силикатного кирпича – OÜ Silikat изготавливало его из песка ныммеских карьеров – сложить одну каменную лестницу мог позволить себе любой застройщик, а строительная древесина и прежде стоила недорого. К тому же, если первые дома в Копли строились из цельного бруса, то со временем плотники стали заранее сколачивать квадратные рамы из бревен, заполнять их досками и утеплителем, которые застройщику оставалось лишь составить в единое целое – почти как при будущей массовой панельной застройке.

- Дешевизна и технологическая простота зданий позволяла даже начинающим вкладчикам в недвижимость становиться застройщиками, а затем – домовладельцами-арендодателями.
- Foto: Алексей Шишкин
Самым плодовитым из авторов проектов «таллиннских домов» был архитектор Карл Тарвас (до эстонизации имени – Треуманн). По оценке, приведенной в книге 2008 года «Tallinna maja: Hoonetüübi areng ja säästev uuendamine», до 70% всех зданий этого типа в столице спроектировал именно он. Больше всего таких зданий появилось в новых периферийных районах Таллинна – Уус-Мааильм, Кристийне, Пельгулинна, Каламая, есть они в Кадриорге и Нымме. Дешевизна и технологическая простота зданий позволяла даже начинающим вкладчикам в недвижимость становиться застройщиками, а затем – домовладельцами-арендодателями. В большинстве из домов таллиннского типа жилье не продавали, а именно сдавали внаем рабочим и городскому среднему классу. Эстонские банки, к началу 1930-х годов уже хорошо знакомые с экономической моделью Tallinna majad, охотно давали кредиты на постройку.
Появились даже профессиональные инвесторы в такие дома. Одной из них была Паулине Бессани, которая в начале 1930-х годов заказала Тарвасу проекты зданий на улице Кунгла, 20 и Калеви, 40 в Каламая, а также Хейна, 18 в Пельгулинне. В каждом построенном ею доме она жила до тех пор, пока не был готов следующий, в который она затем переезжала.
Статья продолжается после рекламы
В 1930-х годах в Эстонии возникла даже устойчивая модель обогащения, которой ухитрялись пользоваться по нескольку человек в год — выиграть деньги в государственной лотерее, вложить их в «таллиннский дом», а затем вести жизнь обеспеченного рантье. Так в газете Rahvaleht за 7 марта 1940 года была опубликована заметка о том, что из таких домов уже можно составить «улицу миллионеров».

- В газете Rahvaleht за 7 марта 1940 года была опубликована заметка о том, что из домов, построенных на деньги, выигранные в лотерее, уже можно составить «улицу миллионеров».
- Foto: Алексей Шишкин

- Доходный дом на углу Яху и Вана-Каламая уцелел до наших дней. Построен Елизаветой Яковчук на выигранные в лотерею 50 000 крон.
- Foto: Алексей Шишкин

- Дом на Сыле 6 построен вдовой Ловийзой Таттери тоже на выигрыш в лотерею.
- Foto: Алексей Шишкин
Издание приводит примеры — в феврале 1939 года рабочий-металлист Арнольд Сиркель выиграл 50 000 крон, это по старым эстонским меркам сделало его миллионером. 5 млн сентов при месячной зарплате в 80 крон хватило, чтобы построить дом в районе Уус-Мааильм.
Вторая победительница того же года — пожилая украинка Елизавета Яковчук, печатница из бедной семьи, переехавшая в Таллинн в 1894-м. К 1939 году у нее с мужем уже был один доходный дом на улице Кёйе, на полученные 50 000 крон они построили второй, уцелевший до сих пор, — на углу Яху и Вана-Каламая. В 1938 году приз в 33 000 крон достался Александру Аугу, который работал дворником в Кадриорге. На эти деньги он построил собственный дом с садом на улице Хейна, у железной дороги в Копли. Дом уцелел. Вдова Ловийза Таттери выиграла 51 000 крон в 1937 году, построив один из первых домов на тупиковой в ту пору улице Сыле.
К 1930-м «таллиннский тип» стал самым привычным для столичного города жильем. Типичная квартира в таком состояла из двух-трех небольших комнат с электричеством, подключенной к водопроводу раковиной в квартире, уборной и печным отоплением. Ванные или души нередко располагались в подвале, их в 1920-1930-х таллиннцы делили с соседями. Для некоторых жильцов, переезжавших в такие новостройки, их аскетичность становилась неприятным сюрпризом.
«Вторая комната, — сказал хозяин, — это зал. Она была немного больше. Сюда нужно было поставить обеденный стол и письменный стол рядом. Швейная машина жены тоже влезла, и оставалось место ещё для одного стула. В спальню влезли кровать жены, кушетка, детская кроватка и комод. „Но внизу ведь ещё есть туалетный столик“, - напомнил извозчик. Мы снова всё перемерили ремнём. Иначе не получалось, пришлось перенести кухонный стол в прихожую, туалетный столик и швейную машину — на кухню, а в зал втащить ещё два стула. Два стула, детскую коляску, мою кровать, буфет и чемоданы мы утащили на чердак. „Но за использование чердака вам придётся платить ещё три кроны в месяц,“ — сказал хозяин», — так описывал заселение в типичный «таллиннский дом» журналист и литератор
Эвальд Таммлаан.
Чтобы объяснить горожанам, как поместиться в жилье нового, не такого просторного как прежде, зато более доступного массовому потребителю типа, с 1931 года в Таллинне даже устраивались выставки, которые так и назывались “Moodne korter”.
Константин Пятс закручивает гайки
В середине 1930-х годов, с наступлением «эпохи молчания», глава государства Константин Пятс лично взялся в том числе и за архитектуру Таллинна. 10 мая 1935 года были утверждены
новые строительные правила, согласно которым, правительство получило право регулировать застройку на главных улицах Таллинна. Де-факто проекты на Пярнуском, Тартуском шоссе и других крупных магистралях теперь должны были соответствовать вкусам главы государства и его представлениям об облике столичного города.
Статья продолжается после рекламы
Тот же пакет изменений в Закон о строительстве запрещал строить деревянные дома выше двух этажей, причем этажом считалась в том числе и мансарда. Эта мера была прицельно направлена против «таллиннских домов», которые застройщики стремились строить в три и даже в четыре этажа с единственной кирпичной лестницей, максимально эксплуатируя потенциал земельных участков.
Как ни странно, даже воле Пятса не удалось сломить таллиннских строителей. Вместо трех-четырех жилых этажей строители «таллиннских домов» теперь увеличивали число квартир на одной лестничной клетке: вместо привычных трех-четырех можно было видеть шесть, а то и восемь квартир, выходящих на одну площадку. Двери квартир в таких домах располагаются встык друг к другу и напоминают снаружи узкие дверцы платяного шкафа. Кроме того застройщики стали чаще размещать в подвальных помещениях вместо ванных, душевых или кладовых помещения под магазины и мастерские, способные приносить дополнительный доход. Чердаки — на которых обычно размещали прачечные и сушильни для белья — строили с расчетом на возможное перепрофилирование в квартиры, если нормы вновь переменятся.
«Таллиннские дома» так и не были изжиты вплоть до Второй Мировой войны. Последние здания этого типа эстонские архитекторы старой закалки продолжали строить даже в эпоху советской оккупации, вплоть до конца 1940-х годов.
Данная тема вас интересует? Подпишитесь на ключевые слова, и вы получите уведомление, если будет опубликовано что-то новое по соответствующей теме!
Похожие статьи
В начале ХХ века Таллиннский порт благодаря лобби местных предпринимателей и военным планам Петербурга обзавелся одним из самых мощных ледоколов в Европе. Но едва ли строители «Царя Михаила» догадывались, что ему предстоит не только стать одним из самых ценных коммерческих активов Эстонии, но и спасителем Финляндии от «красной угрозы».
На набережной Пирита не так много зданий старой постройки, но у тех, что сохранились, своя выдающаяся деловая история. Здание Laferme, например, некогда служило офисом табачной мануфактуры, торговая марка которой в свое время гремела по всему миру. Появился этот бренд в Эстонии «благодаря» революции 1917 года, когда российскому бизнесу пришлось спасаться от большевиков в соседних странах.
В конце 1920-х годов Эстонию взбудоражило громкое дело о коррупции и контрабанде: десятки чиновников и предпринимателей, в том числе автор одного из самых амбициозных строительных проектов Таллинна, оказались на скамье подсудимых. «Таможенная панама» стоила государству миллионы, а ее расследование и суд оказались тесно переплетены с большой политикой.
Пыхья-Таллинн стремительно набирает популярность. Бывшие заводы вдоль улицы Копли превращаются в коммерческие и жилые пространства, а переезд в район крупнейшего офиса Wise придал процессу новый импульс. Но арендные ставки растут быстрее, чем поток клиентов, говорит местная ресторатор – и даже 2200 сотрудников Wise пока не переломили ситуацию.
Конкурентоспособность предприятий все больше зависит от надежности их ИТ-систем, поэтому решения хостинга критически важных для бизнеса систем должны быть безопасными, гибкими и по разумной цене.