Говоришь по-эстонски, следовательно - эстонец
Отголоски необходимости приема беженцев и политическая борьба за патриотично настроенных избирателей указывают о необходимости нового осмысления эстонского национального самосознания.
Сильный национализм указывает на слабость народа. Чем сильнее национализм на политической шкале, и чем больше связанные с этим темы представлены в общественном сознании, тем более хрупким является национальное самосознание.
Чем больше необходимость подчеркивать национальность и осмысливать свою суть, сущность государства и народа, с точки зрения национальности, тем больше страх утратить свою национальность.
Страх может вывести на всеобщий суд отпугивающие лица. У нас не было времени и возможности осознать себя как нацию. На протяжении столетий, переходя от одного правителя к другому,нам приходилось тратить много сил лишь на то, чтобы выжить, возможность осознать самого себя приходилось искать в крайне сложных условиях. Более чем шестидесятилетний опыт проживания под чужой властью продолжает бесконтрольно жить в подсознании людей, которые помнят это.
Деятельность агрессивного восточного соседа в Украине усиленно и непрерывно подпитывает исторические страхи. У нас много страхов.
Мы боимся за свою страну, поскольку страна – это богатство, которым мы наслаждаемся так недолго. Мы боимся, что если поделимся тем, что у нас есть, того, чего у нас и так мало, станет еще меньше. Что кто-то другой будет решать важные вещи вместо нас, не спросив нашего мнения. Мы боимся лишиться пристанища – потери защиты, исчезновения укрытия, опасаясь спросить, в чем это укрытие по-настоящему живет, откуда оно родом и как не исчезает.
В связи с необходимостью приема беженцев возникает вопрос, что означает быть эстонцем. Этим вопросом стоит задаться снова, поскольку это моет помочь найти ответ: на чем держится национальное самосознание – и прийти к пониманию, что это что-то, чего не станет меньше, если им поделиться; что это не продать, это не может силой забрать даже чужой.
Национальности противопоставляют себя друг другу. Язык всегда объединяет. Если вернуться с обобщений к конкретике, поиск общего языка означает, в числе прочего, и то, что найден общей элемент, который поможет достичь понимания.
Язык нельзя отобрать, это неотчуждаемое имущество. Язык возник раньше национальности и государства и... останется после него.
Язык, полученный вначале в подарок от матери, также является моделью понимания мира, которая не изнашивается от использования и которая не становится меньше, если передать ее другому. Чем больше тех, кто разговаривает, тем дольше будет слышаться речь.
Эстонцам всегда нравилось слушать, как кто-то с иностранными интонациями разговаривает на их языке. Я уверена, нам понравится, когда мы услышим, как приезжие произносят первые слова на эстонском языке. Нужно только активнее "делиться" своим языком!
Делясь языком, мы делимся тем, откуда родом, кем мы являемся на самом деле и куда мы идем. Делясь языком, мы раскрываем свои мысли и чувства и, делясь, мы узнаем его вновь.
Конечно, я не думаю, что всех приезжих нужно "обэстонить", чтобы они при первой же возможности сбежали в Финляндию на работу (хотя, они сделают это так или иначе, как только поймут, как здесь холодно и насколько мы бедны). Я не имею в виду также каких-либо жестких языковых экзаменов и вообще ничего такого, что относится к языку как к инструменту власти государства. Просто не стоит начинать разговаривать с ними сразу на английском языке, как мы с легкостью переходим с русскими на их родной язык. Давайте будем говорить с ними и дадим говорить им. На государственном.
Прибытие беженцев позволит нам вновь осознать себя эстонцами и расширить свое самосознание путем повышения уверенности в себе. Крепость, которая живет в языке, это непобежденный город, незавоеванная волость. Увеличением количества людей, разговаривающих на языке, мы расширяем свое убежище, где живет стойкость нации.
Так что если кто-то говорит на эстонском языке, следовательно - эстонец!
Меня не расстроило бы, если бы через сотню лет кожа эстонцев была бы немного темнее, а глаза у эстонцев были бы карие. Но если к тому времени в этой стране все еще будут разговаривать и писать на эстонском языке, государство будет стоять, а работы и хлеба будет хватать всем, то мы станем в какой-то степени больше самими собой, чем мы есть сейчас, тогда и покажем, что сила маленького государства неимоверно велика.
Autor: Вилья Кийслер