Строитель D-терминала: я шокирован происходящим
По словам Владимира Волохонского, работавшего в свое время директором Старого порта Таллинна, содержание арестованных в здании построенного им D-терминала шокирует.
Сейчас Волохонский руководит фирмой AS DBT, занимающейся транзитом удобрений, по заказу которой в порту Мууга были построены в 2001 г. терминалы с куполом, получившие титул “бетонное сооружение года”.
Интервью с Владимиром Волохонским
Как Вы относитесь к кризису с бронзовым солдатом?
Я не понимаю, что происходит. Если спросите, как я отношусь к создавшейся ситуации, то отвечу, что плохо. В политике нельзя принимать эмоциональных решений. Я работал в порту 35 лет. Был автором концепции развития пассажирских портов. Под моим руководством были разработаны и открыты пассажирске линии, которые обслуживают “Викинг Лай, “Таллинк”, “Экерёлайн”, “Силья Лайн” и скоростные суда. При мне были построены A-, B-, C- и D-терминалы. Тогда было много споров, где их лучше всего построить и как лучше всего использовать. А теперь в D-терминале заперли и держали арестованных преступников. Это шокирует. Не для этого строил я это здание.
Как события в Эстонии могут повлиять на транзит?
На транзите это скажется отрицательно. Наши соседи – финские, российские, литовские и латвийские порты – работают с неполной нагрузкой, процентов на 65-70%, и вполне могли бы взять на себя часть грузов, идущих через Эстонию. Да, перейти в порты соседей было бы экономически неразумно и непрофессионально. Но чем больше объем перевозок, тем ниже тарифы. Получив дополнительные объемы перевозок, наши соседи смогут безболезненно снизить тарифы, так как выиграют на росте оборота. Более того, в кризисной обстановке владельцы товаров соглашаются и на более высокие тарифы, только чтобы сохранить грузопотоки.
Эстонские порты тоже загружены лишь частично – примерно на 70%. А кога транзит сокращается или прерывается, то вырастают и желенодорожные тарифы. В общем, нетрудно лишиться 30% транзита.Меня беспокоит, что транзиту придают национальную окраску. Транзит – это бизнес: товар просто проходит через нас, и за его провоз платят.
Транзит не бывает ни русским, ни российским. Это вообще не национальная категория. Например, контейнеры, которые идут в Европу из Японии и по пути проходят через Россию и европейские страны – “чей” это транзит? Экспериментировать с транзитом противопоказано. Ни от кого ведь не потребуешь, чтобы товар везли в Европу или в Россию именно через Эстонию. Его просто везут через те страны, где провоз стабилен и выгоден отправителю. Если этот транзит не нужен нам, то уж тем более не нужен он нашим партнерам по перевозкам – и тогда транзит спокойно уходит в Латвию, Литву или Финляндию.
Что Вы сделали бы на месте политиков?
Во-первых, я не хотел бы был на месте политиков. Но в сложившейся обстановке пришлось еще до начала кризиса общаться со многими членами правительства и политиками. Из каких бы целей политики ни исходили, ясно, что когда дело переходит на бытовой уровень и кто-то кого-то бьет, всё приобретает иную окраску. Тогда начинают искать, кто кого ударил.
В нынешней ситуации политикам следовало бы чувствовать свою вину, но они не такие люди. Обвиняют друг друга и оправдывают себя. Это вовсе не значит, что на месте Ансипа я стал бы извиняться. Для принятия решений надо быть на месте Ансипа, а я бы там быть не хотел.
По-человечески мне очень жалко, что так все случилось [имеются в виду события 27 и 28 апреля – ред.]. Со всеми теперь трудно говорить. Что еще меня удручает, так это то, что во время беспорядков граждане и жители Эстонии остались без защиты полиции.
Я думаю, что нормальным людям, независимо от национальности, нынешняя ситуация не по сердцу. У русских есть пословица: “семь раз отмерь, один отрежь”. Есть она и у эстонцев, но, как часто бывает, все пошло в точности до наоборот. Все произошло быстро и только потом начинают анализировать последствия.
Не раздумывали ли Вы о переводе дела в другую страну, например в Латвию, чтобы упростить ведение бизнеса?
Еси здесь много лет не будет потребности в транзитных перевозках, то почему бы и не перебрться – скажем, в Латвию. Если станет невозможно заниматься здесь транзитом, то надо будет искать другие возможности или закрывать дело. Может быть, придется сократить число сотрудников. Государственный порт гарантировал нам защиту капиталовложений, но и их собственная защищенность зависит не только от них самих. Политическая ситуация в Эстонии переменчива, и бронзовый солдат, по сути, тут вообще не при чем. Повторяю: есть этот солдат или его нет, мы должны предлагать лучшие транзитные условия, чем наши соседи. Надо бороться за то, чтобы транспорты шли в Таллинн.
Возможно ли такое решение – просто дождаться, пока страсти улягутся?
Не знаю, занимаются ли на высшем уровне поиском решения. Но если просто ждать, то решение может запоздать. Наши клиенты считают, что проблемы Эстонии – не их проблемы. И если кто-то уже месяц или два отправляет свой товар через соседнюю страну, то назад он не вернется, если мы заметно не снизим цены своих услуг. А учитывая и без того низкую прбыль и неустойчивость транзитного рынка, это может оказаться для нас невозможным или не будет иметь смысла.