Спасение финнов – дело рук эстонцев

Термин «финляндизация» появился в международной политике в конце 60-х – начале 70-х годов в Западной Германии. Обычно под ним подразумевают боязнь властей небольшого государства идти на конфронтацию с более сильным и крупным соседом, совершать уступки и замалчивать какие-либо претензии. После поражения в войне с СССР руководство Финляндии выбрало курс нейтралитета, развивая при этом дружественные отношения с Москвой, внешне безропотно терпя иногда бесцеремонное вмешательство кремлевских властителей в свои дела. Но это позволило финнам сохранить независимость, свой уклад и принципы западной демократии, получить экономические выгоды. Только после развала советской империи финны смогли переориентировать свою внешнюю политику и в 1996 году вступить в Европейский союз.

Сами финны термин «финляндизация» не любят, считая, что курс Паасикиви-Кекконена, которым следовала страна до начала 90-х годов, был «реальной политикой». В Суоми и по сей день идут споры, насколько изжиты элементы этой политики в сегодняшней реальности. Они принимают иногда весьма резкий характер. В начале нашего столетия известный финский журналист и знаток России Мартти Валконен опубликовал книгу «Финляндизация по-прежнему продолжается», в которой предостерег от наступления нового раунда старого курса. Реакция оказалась настолько болезненной, что журналиста уволили из крупнейшей в стране газеты – Helsingin Sanomat – за расхождение с официальной линией государства.

Тему возможной «финляндизации» нашего северного соседа не обходят молчанием и у нас. Появляются весьма неожиданные теории, поясняющие особенности поведения финнов в отношениях с нашим общим восточным соседом. В сентябрьском номере аналитического ежемесячника Diplomaatia, который издает Международный центр оборонных исследований Эстонии, опубликована статья обозревателя газеты Postimees Эркки Баховски, признанного эксперта в области эстонско-финских отношений. Главная идея выражена уже в заголовке: «Только эстляндизированная Эстония дала бы зеленый свет возрождению финляндизации». Чтобы углубиться в дебри всяких «ляндизаций», я решил задать несколько вопросов не только автору статьи, но и Николаю Мейнерту, нашему земляку, уже много лет проживающему в Хельсинки и специализирующемуся на балтийско-финско-российских отношениях.

- Начнем с главного. Действительно ли наша страна, еще относительный новичок и в Евросоюзе/НАТО, и вообще в мировой политике, может быть сдерживающим фактором от сползания северного соседа в болото той самой «финляндизации»?

Эркки Баховски: То, что Балтийские страны стали свободными, – главное препятствие на пути к возрождению в Финляндии эпохи «финляндизации», как это было во времена Холодной войны. Предпосылкой «финляндизации» была изоляция страны от остального Западного мира, хотя, по сути, она оставалась страной западной демократии. Во-вторых, Эстония не была свободной и была оккупирована, поэтому финны не получали адекватную информацию об Эстонии, а у Эстонии не было голоса на международной арене. Теперь Эстония и другие страны Балтии такую возможность имеют. К тому же как Эстония, так и Финляндия являются членами многих международных организаций. Если Финляндия захочет применить старую политику, то есть «финляндизацию», то сейчас это невозможно в том виде, как финны хотели бы, и как хотели бы некоторые российские политики. Одна из главных предпосылок, когда южный сосед безмолвствует, уже отсутствует. Но, судя по всему, для некоторых финских политиков было бы выгодно, если бы в Эстонии появился свой вариант «финляндизации» - «эстляндизация», тогда ничего не мешало бы заигрыванию с Россией. А поскольку этого не происходит, то некоторые разрешают себе пригрозить нам пальцем, пожурить (как это недавно сделала президент Тарья Халонен) за слишком жесткую позицию стран Балтии в вопросе разрешения конфликта в Грузии.

Николай Мейнерт: Я думаю, что политическая роль Эстонии немного преувеличена. Из моего общения с финскими политиками у меня осталось ощущение, что они не очень-то оглядываются на Эстонию. На Брюссель и Стокгольм – да. Эстония, к сожалению, пока еще не играет на политической карте той роли, которую она могла бы играть. Наверное, ее могут больше использовать в качестве жупела, в том числе в Брюсселе, во время переговоров с Россией, чтобы показать – вот видите, они выступают против, а мы их сдерживаем! Сейчас в Финляндии меняется поколение политиков. Замена старорежимного министра иностранных дел Илкки Канерва на молодого радикала Александра Стубба – это влияние нового времени. Но тот же Стубб придерживался одной позиции до того, как занял пост министра иностранных дел, а уже будучи ответственным за внешнюю политику Финляндии стал высказываться гораздо осторожнее, в том числе и по вопросу, который у него был любимым, о вступлении в НАТО.

Э.Б.: Финляндия исходит из своих национальных интересов. Там верят, что в их национальных интересах проводить добрососедскую политику с Россией на тех условиях, на каких предлагает Россия и каковым Финляндия должна в основном следовать. Они в большей мере предписаны Россией. В национальных интересах Эстонии – следовать более жесткой линии с Россией и быть в большей степени независимой. Я не верю, что общественность Финляндии одобрила бы возврат к старому. Последнее заявление Тарьи Халонен не нашло там особых положительных откликов.

Н.М.: Финны, по-моему, придерживаются осторожной и гибкой политики. Cейчас война силовая сменяется на войну экономическую, а в ней нужно проявлять гибкость, которой странам, занимающим радикальные позиции, просто не хватает. Россия – страна непростая, сложная. Ее политика для ЕС неприемлема во многих аспектах, но когда возникают достаточно острые разговоры, то и Финляндия также готова поднять голос в поддержку европейской позиции. Например, когда Пааво Липпонен был еще премьер-министром, он очень резко критиковал действия России в Чечне. Но времена меняются. Сейчас Липпонена, после того как он вошел в руководство проектом Nord Stream, обвиняют в излишнем конформизме по отношении к России, но он это сделал, четко сообразуясь с экономическими и политическими интересами Финляндии. В Финляндии нет особой любви к России. Страх – он есть у всех стран, особенно небольших. В основном довлеет прагматизм.

Э.Б.: У Финляндии очень тесные отношения с Эстонией. Образно говоря, почти у каждого эстонца есть свой знакомый финн. Финны, в свою очередь, очень хорошо знают Эстонию, большинство из них побывали здесь. Есть множество примеров волостей и городов, имеющих побратимов в Суоми. С этой точки зрения все выглядит довольно безоблачно. Но если подняться на межгосударственный уровень, где каждая страна исходит из своих национальных интересов, то наши подходы не всегда совпадают. Это неизбежно в мировой политике. Иногда финский политик и пригрозит пальцем в сторону Эстонии, но вежливо и осторожно, а если же довольно резко, то это не найдет понимания у общественности Финляндии.

Н.М.: Финляндия пытается найти для себя удобный путь. Более радикальные позиции Эстонии Финляндия может попытаться использовать себе на пользу, например, в ходе двусторонних переговоров о тарифах на лес, из-за чего идут серьезные баталии между Россией и Финляндией. Матти Ванханен (премьер-министр Финляндии – Г.Г.)сказал мне в одном интервью, что на переговорах с Россией финны говорят, вот, мол, Эстония выступает против Nord Stream, а мы вас поддерживаем, тогда почему бы вам не пойти нам навстречу в вопросах тарифов на древесину. На этой полезности, а не на приспособлении, не на уступчивости позиций, а на попытке извлечь для себя пользу из сложных ситуаций, пожалуй, финны больше всего играют.

Autor: Геннадий Грамберг