Рынок: логика отменяется

Вся современная экономическая теория основана на постулате о рациональности поведения человека, формулированном еще в XVIII веке философом-утилитаристом Иеремией Бентамом, Он утверждал, что человек непрерывно находится в состоянии "калькуляции блага", то есть пытается вычислить наиболее выгодный для себя тип поведения, подсчитывая все положительные и отрицательные последствия своих решений. В середине прошлого века принцип "калькуляции блага" трансформировался в принцип "максимизации ожидаемой полезности". Предполагается, что человек, прежде чем совершить какое-то действие, просчитывает для себя не только то, сколько пользы и вреда принесет ему это дело, но их вероятность. Так, если человек покупает новый шикарный автомобиль, он ожидает удовольствия от возможности быстрой езды и завистливых взглядов с вероятностью 100%, а кражи и аварии – с вероятностью 10%. При этом он учитывает стоимость автомобиля при покупке и стоимость его содержания. Если ему эта затея окажется совсем не по карману, вероятнее всего, он от нее откажется. Экономисты считают, что так должен поступать нормальный человек, а отклонение от нормы – это случайность, не влияющая на общую картину. Таким образом, они делают вывод, что нормальные люди в рыночных отношениях, которые доминируют в обществе, не будут поступать себе во вред: продавать товар в убыток, работать бесплатно или платить безвозмездно. Большинство же людей, которым удается преуспеть в жизни, блюдут собственные интересы и ведут себя рационально. Именно поэтому выполняется основной законы рынка: с увеличением цены предложение со стороны продавцов растет, а спрос со стороны покупателей падает. Из этого следует вывод, что если рынок подчиняется законам, то можно построить математическую модель, его описывающую. Эта идея заложена в основу технического анализа финансовых рынков.

Но на деле оказывается, что теория эффективности рынков, основанная на концепции рациональности поведения людей, имеет множество недостатков. Во-первых, для принятия абсолютно правильного решения, человек должен обладать полной и достоверной информацией - а это невозможно. Во - вторых, человек не должен быть ограничен во времени, а на самом деле это условие тоже невыполнимо. Зачастую решения принимаются в спешке и основываясь на непроверенной информации. В - третьих, человек использует даже доступную информацию выборочно и игнорирует очевидные факты.

Более 20 лет назад в одном из самых престижных экономических журналов "Эконометрика" появилась статья психологов Эймоса Тверски и Дэниела Канемана "Теория перспектив: анализ решений в условиях риска". Эта статья до сих пор часто цитируется экономистами, хотя с точки зрения психологов она достаточно тривиальна. В ней говорится: вместо того чтобы утверждать, что люди ведут себя рационально, может быть, стоит выяснить, как они на самом деле себя ведут? Было проведено несколько экспериментов, основанных на тестировании двух идентичных групп людей.

Первый тест:

“Представьте, что вы - президент и у вас в стране эпидемия неизвестной болезни, от которой могут умереть 600 человек. Ученые подготовили две альтернативные программы борьбы с эпидемией. Если принять программу А, будут спасены 200 жизней. Если принять программу В, существует один шанс из трех, что все 600 человек будут спасены, и два шанса из трех, что спасти не удастся никого”. Большинство испытуемых (72%) в эксперименте Канемана и Тверски выбрали программу А. Они подумали: "Программа А гарантирует спасение 200 человек, а программа В играет жизнями людей, словно фишками в азартной игре, причем шансы на спасение всех невелики: всего один к трем".

Второй тест:

“Представьте, что вы - президент и у вас в стране эпидемия неизвестной болезни, от которой могут умереть 600 человек. Ученые подготовили две альтернативные программы борьбы с эпидемией. Если принять программу А, то умрут 400 человек. Если принять программу В, существует один шанс из трех, что не умрет никто, и два шанса из трех, что умрут все”. На этот раз 78% испытуемых выбрали программу В. Они рассуждали так: "Не могу же я хладнокровно обречь на смерть 400 человек. Надо дать людям шанс".

Обе группы испытуемых решали одну и ту же задачу. Почему же такая огромная разница в решениях? Канеман и Тверски показали, что люди гораздо чувствительнее к потерям, чем к приобретениям: боль от потери пятидесяти долларов переживается острее, чем радость от их получения. Принимая решение, мы, конечно, можем подсчитать в столбик все плюсы и минусы от планируемого мероприятия, но столбик с минусами всегда будет весомее, чем столбик с плюсами. Для нас важна не столько сама объективная информация, сколько определение ее альтернативы.

Например, чтобы заставить людей установить индивидуальные счетчики на воду, можно объяснить – сколько они смогут экономить на оплате счетов за воду, и они занесут эту цифру в колонку своих будущих плюсов. Если же объяснить им, сколько они ежегодно теряют, оплачивая расход воды своих соседей - они занесут свои потери в колонку с минусами, и число желающих потратиться на установку индивидуальных счетчиков увеличится вдвое.

Проблема достоверности оценки будущего блага и вреда - не единственная. У людей возникает еще больше сложностей с учетом вероятности событий. Канеман и Тверски провели еще серию остроумных экспериментов.

Третий тест:

"Выберем одного случайного человека. Этот человек интересуется политикой, любит участвовать в дебатах и жаждет появляться на публике. Кто он, скорее всего, по роду своих занятий: продавец или член парламента?" Большинство людей, которым задавался этот вопрос, отвечали, что, скорее всего, этот человек – член парламента. Хотя, если рассуждать рационально, у случайно выбранного человека гораздо больше шансов оказаться продавцом, хотя бы просто потому, что продавцов в обычной жизни гораздо больше, чем депутатов.

Еще один тест был предложен студентам математического факультета университета Орегона:

“Возьмем группу людей, из которых 70% инженеры, а 30% -- адвокаты. Одного из этих людей зовут Фрэнк. У него за плечами два развода, большую часть свободного времени он проводит в загородном клубе. Любимая тема его разговоров в баре - это сожаления о том, что он пытался следовать советам отца и грыз гранит науки вместо того, чтобы научиться ладить с собственными женами. Вопрос: какова вероятность того, что Фрэнк - адвокат, а не инженер?" Подавляющее большинство студентов решили, что Фрэнк - адвокат, несмотря на четкую информацию о пропорциях адвокатов и инженеров в группе. Они просто проигнорировали эту информацию. Им было достаточно того, что по описанию Фрэнк больше похож на типичного адвоката, чем на типичного инженера. Этот способ судить об объекте, сравнивая его с неким типичным представителем и пренебрегая другой важной информацией, Канеман и Тверски назвали "эвристикой репрезентативности". Эта эвристика, то есть мгновенный, интуитивный способ принятия решения, заставляет нас рассуждать вопреки всякой логике.

Кроме того, люди склонны судить о единичных событиях так, как будто имеют дело с большими выборками. Канеман и Тверски назвали эту особенность "психологическим законом малых чисел". Очень часто люди, играющие в азартные игры со случайным исходом, демонстрируют поведение в соответствии с этим законом. Проиграв один раз, человек рассуждает так: "По теории вероятностей, в следующий раз я должен выиграть". Но никакая теория вероятностей этого не утверждает. Она лишь утверждает, что если бросать монету бесконечное число раз, в половине случаев выпадет орел, а в половине - решка. А что выпадет в данную конкретную минуту, не знает никто. Другое следствие закона малых чисел заключается в том, что мы видим закономерности там, где их нет. Если нам повезло с выигрышем три раза подряд, то мы видим в этом закономерность “масть пошла!”, и ожидаем, что повезет и в четвертый, забывая, что это всего лишь случайность.

Еще одна проблема кроется в том, что зачастую информация, которую получаем, воздействует на нас не потому, насколько она важна и правдива, а то, насколько красочно она изложена, и это приводит к заблуждениям. Так, несмотря на то, что вероятность погибнуть в автокатастрофе в 26 раз выше, чем вероятность разбиться на самолете, большинство людей уверены, что авиа перелеты опаснее езды на автомобиле. Дело в том, что одну и ту же авиакатастрофу, уж если она произошла, во всех ужасных подробностях освещают многократно во всех средствах массмедиа, а статистика погибших в ДТП обычно представлена сухими цифрами в специальных рубриках и не интересна широкому кругу обывателей. Как утверждают Канеман и Тверски “доступность эвристики” - еще один способ, с помощью которого человек систематически пренебрегает рациональностью. Так на вопрос: «Буква “k” чаще бывает в слове первой или третьей?" - большинство ответили, что первой, хотя на самом деле в английском языке буква “k” в три раза чаще встречается как третья буква в слове. Просто слова, начинающиеся на “k” приходят в голову быстрее, чем те, в которых эта буква находится в середине.

Все эти эксперименты Дэниела Канемана и Эймоса Тверски строго и последовательно опровергают экономический постулат о том, что люди в рыночных отношениях всегда поступают рационально. Благодаря этим исследованиям экономисты наконец-то поверили психологам: люди ведут себя не столько в соответствии с расчетом собственной выгоды, сколько под влиянием эмоций, страхов, воспоминаний, стереотипов и предрассудков.

Эту же концепцию поддерживают сторонники теории бихевиоризма, такие как Ричард Тейлер из Чикагского университета и Роберт Шиллер из Йельского университета. Они довольно убедительно продемонстрировали, что психология масс, стадное поведение и тому подобные явления могут оказывать значительное влияние на динамику финансовых рынков. То есть, на поверку, рынки оказывались не такими уж эффективными и рациональными. Те же идеи излагаются в книге экономического журналиста британской газеты “The Times” Джастина Фокса "Миф о рациональном рынке". Он говорит о том, что изначально идея эффективного рынка была вполне адекватной. Но ученые, законсервированные в своих научных канонах и пишущие бесконечные труды на математические темы, извратили ее, превратив в нечто, никак не связанное с рыночными реалиями. С ними согласен Джереми Грантэм - известный американский финансовый стратег и инвестиционный управляющий. По мнению Грантэма – нынешний финансовый кризис в определенной степени связан с увлечением теорией эффективных рынков. "В погоне за четким математическим порядком и элегантными моделями, экономический истеблишмент занизил роль недобросовестного поведения, не говоря уже об откровенных вспышках иррациональности", - написал он в своем квартальном обзоре. "В чудовищно ошибочную теорию эффективных рынков целиком и полностью верили многие наши финансовые лидеры, а уж частично в нее верили все. В итоге, наше правительство и экономические власти просто сидели, сложа руки, в полной уверенности, что все само собой наладится, даже когда смертельно опасная комбинация спекулятивных пузырей на рынке жилья, ослабленный контроль, извращенные инициативы и опасно сложные инструменты медленно толкали нас к пропасти, в которую мы сейчас благополучно падаем. Разве нечто подобное возможно в мире тотальной эффективности, в существование которого они так свято верили? Но самое ужасное, что эта теория привела к тому, что многие стали недооценивать опасность схлопывания пузырей".

Теперь, когда кризис обнажил все недостатки теории эффективных рынков и, в целом, технического подхода к анализу финансовой системы, основанного на математических моделях, требуется масштабная смена ориентиров. Многие финансисты, аналитики и экономисты пришли к выводу, что к экономике нельзя применять упрощенные понятия, потому что люди, участвующие в экономической деятельности, могут меняться информацией, корректировать свои действия в соответствии с ней, и порой поступать не логично.

Джордж Сорос, миллиардер, наживший свое состояние биржевой торговлей, выдвинул теорию рефлективности рынков. Он описал свою теорию в книге “Алхимия финансов”. Его теория основана на том, что рынки меняются под влиянием действий его участников, рыночная модель - это двигатель, а не фотоаппарат. В финансовой сфере данная закономерность выглядит так, что для спекулятивных рынков соотношение реальных результатов и их ожиданий часто важнее самих результатов. Реакция рынка зависит не столько от значения того или иного показателя, сколько от того, как эти показатели соотносятся с прогнозными значениями. По мнению Сороса, именно ожидания и пристрастия инвесторов к тем или иным акциям, вызывают рост или падение курса этих акций. Пристрастия действуют как "самовозрастающий" фактор, который потом вместе с прочими "подспудными тенденциями" влияет на ожидания инвесторов. Значит, для успешных инвестиций необходимо знать, в какой именно точке рынки приобретают “самодвижущую силу”. И когда эта точка определена, то инвестор легко узнает, началась ли уже новая фаза типичного чередования подъема и спада, или она вот-вот начнется. Если участник фондового рынка способен предсказать такие тренды, то это позволит ему получить прибыль. Байрон Вин, инвестиционный аналитик " Morgan Stanley " по акциям американских компаний и давний друг Сороса, поясняет эту теорию более популярно: " Главная мысль Сороса заключается в том, что сначала дела идут отлично, а потом очень плохо. И нужно осознавать, что когда дела идут отлично, они вот-вот пойдут плохо ". Эдгар Астер, лондонский компаньон Сороса, объяснил его теорию еще проще и жестче: " Главный ключ к успеху - знание психологии. Он знает силу стадного инстинкта. Он знает, когда толпы ринутся на поиски, и предлагает им нужный товар ". Таким образом, финансовая теория Сороса состоит в глубоком просчете ситуации с учетом влияния на нее человеческой психологии и занятии нужной позиции на рынке с учетом этого фактора.

Значит ли это, что экономическую науку, основанную на принципе рационального поведения, теперь придется отменить? Принцип рациональности описывает не то, что есть на самом деле, а некую идеальную модель, но при этом не перестает быть основным принципом. Возможны отклонения от принципа в разумных пределах – это закономерность, которую надо учитывать, и нельзя недооценивать.

Autor: Forex рынок