Внимание! Эта статья была опубликована более 5 лет назад и относится к цифровому архиву издания. Издание не обновляет архивированное содержание, поэтому, возможно, вам стоит ознакомиться с более свежими источниками.

    Эстония – государство свободных и достойных людей

    Фото: PM/SCANPIX BALTICS

    Эстония стала намного лучше. Сегодня мы уже готовимся к тому, чтобы в финансовом смысле стоять на собственных ногах – по всей вероятности, Эстония в дальнейшем будет получать значительно меньше ресурсов из структурных фондов Европейского Союза, потому что мы уже можем справиться сами.

    Но наш главный ресурс никогда не приходил откуда-то. Наш главный ресурс – это активные люди. Образованные и активные. За 25 лет мы превратились из очень бедного переходного государства в страну-члена ОЭСР со средним доходом.
    Как мы этого достигли? Об этом меня спрашивали во время моих первых визитов в Латвию и Литву. Поэтому я много думала на эти темы, пытаясь сформулировать формулу успеха Эстонии.
    В Западной Европе тоже часто спрашивали об этом, но там ответ простой и трафаретный: денег не было, пришлось работать эффективнее, а также наступило время быстрого развития соответствующих цифровых инструментов.
    В других Балтийских странах такое объяснение не работает. И не может работать, потому что наши стартовые позиции были одинаковыми. Следовательно, в наших путях были какие-то различия. Разница в наших путях не объясняется чем-то предопределенным, выбором судьбы. Она вытекает из образа мышления наших обществ, людей и общин. Они не лучше и не хуже, но каждое общество все же создало свое нынешнее десятилетие своими же решениями двадцатилетней давности. Избиратели со своим выбором, граждане со своими, наставники – со своими.
    Сначала выбранным нами путем было тонкое государство. Это позволило нам сразу создать то, за что нас до сих пор в мире хвалят: экономическое пространство, где появилось много людей с деньгами, которые хотели предложить нам работу за скромную зарплату. Тогда это было хорошо. Мы же все-таки стали более зажиточными.
    Когда мы экономически укрепились, стало меняться и наше понимание государства. После удовлетворения элементарных потребностей человек начинает искать большего. Может, не смысл жизни, но нечто такое, что делает день более радостным.
    Сегодня Эстония – все что угодно, только не тонкое государство. Сегодня каждый сам является государством, мы все и есть государство. Каждый раз, когда где-то собираются люди и приводят в порядок территорию вокруг дома, они делают нечто большее – они вносят свой личный вклад в развитие своего села, города и, таким образом, государства. Каждое большое дело начинается с одного шага.
    Например, эстонцы одержимы ландшафтным дизайном, и параллельно с ростом общественного благосостояния деревни, в которых есть газонокосилки, стали для велотуристов из Западной Европы привлекательными и красивыми местами. Для них это что-то неописуемое и мистическое – выезжаешь из густого леса, добираешься вечером до какой-нибудь деревни, а там запах летнего луга и цветы, даже если дома не совсем новые. Таково наше государство. Ни у кого из них такого нет.
    Американский специалист по социальным наукам Роберт Путнам несколько десятилетий назад стал известен в мире науки своим исследованием, проведенным в Италии. Его интересовало, что делает некоторые местные самоуправления более успешными и дееспособными по сравнению с другими. Путнам проверил несколько гипотез. Кроется ли первопричина в экономике? Являются ли более успешными регионы, в которых больше промышленности и сильных предприятий? Или играет роль стабильность местной власти, в отличие от регионов, где власть часто менялась? Но ни одна из этих гипотез не дала ясного ответа – в некоторых регионах было так, в других – иначе.
    Ответ на интересовавший его вопрос Путнам получил, когда включил в уравнение гражданскую активность. Тогда четко вырисовалось, что более успешными являются те самоуправления, в которых люди доверяют друг другу и сотрудничают, более активно объединяются в различные общества, пусть даже такие простые и повседневные как кружки рукоделия или художественной самодеятельности, следят за средствами массовой информации и обсуждают друг с другом местные проблемы. Именно в таких регионах люди были больше всего довольны местной жизнью. Нас это не должно удивлять – эти люди создали для себя именно такой дом, какого они желали.
    Эстония – государство свободных и достойных людей. Где никто не считает себя важнее другого, но и не пустышкой, от которой ничего не зависит. Где замечают вещи, которые еще требуют улучшения, но не ограничиваются просто нытьем, а находят в себе волю действовать вместе с другими и проводить желаемые изменения. Где могут быть одинаково требовательными и к себе, и к другим. Где помогают слабым, зная, что так они помогают самим себе и всем нам.
    Именно так и случилось, что у нас больше не тонкое, а очень мощное государство – государство добровольных и гражданских объединений. Обратите внимание, что как коммерческий сектор существует в очень разных формах, так это делает и гражданское общество. Как предприниматель-физическое лицо, так и Eesti Energia, хотя они очень разные, представляют собой частный сектор. Настолько же разнообразно и гражданское общество. Ахто Лобьякас говорит, что глупо считать Союз обороны частью гражданского общества. Это говорит о том, что он просто не знает основанного на радости соучастия и на ответственности за улучшение нашей жизни гражданского общества во всех его проявлениях.
    Почему я вообще об этом говорю? Потому что уже пару лет назад поняла то, о чем говорила год назад на TEDx на Тоомпеа, а не далее как вчера – на курсах по социальной защите. Следующий шаг нашего государства как глобального инновационного лидера не связан с цифровой сферой. Это шаг, который объединит гражданское общество и общественный сектор. Да, это требует именно стирания границ мышления и осознания того, что, несмотря на различия в классических определениях, мы получим желаемое государство, именно преодолев эти границы.
    В моем понимании, помимо Государственной реформы местные общества сыграют значительно более серьезную роль в оказании общественных услуг. Разумеется, это происходит и сейчас – на основании проведенного несколько лет назад исследования можно сказать, что при оказании некоторых общественных услуг с гражданскими объединениями сотрудничает 2/3 наших городов и волостей, на территории которых проживает три четверти населения Эстонии. Пока это сотрудничество больше идет в так называемых легких сферах – культура, спорт, досуг. Что касается более тонких вопросов социальной сферы, то здесь еще больше места для роста и начала доверительного сотрудничества.
    Тот, кто находится в плену узких определений, может сказать, что в части такого сотрудничества речь больше не идет о гражданском обществе. Он также может сказать, что тогда эта услуга больше не является общественной услугой. Но что было бы, если напомнить главное – эти определения нужны нам для того, чтобы упростить мир, проанализировать и описать его? Каждое определение является своего рода упрощением, академическая постановка проблемы – это всегда упрощение. Мы формулируем для себя задачу, в которой определенные жизненные обстоятельства просто не учитываются. И тогда очень важно, чтобы мы помнили об этом эксперименте и жизненных различиях, анализируя свои результаты.
    В конце задачи по физике часто стоит элементарное упрощение – силу трения не учитывать. Мы решаем эту задачу, не представляя себе, что могли бы пойти за этим решение на улицу и действовать таким образом в реальном мире.
    То же самое касается и социальной сферы. Граждане могут всегда договориться со своим государством о том, что они сотрудничают, делая это в том месте, в то время и таким образом, чтобы это было выгодно для обеих сторон. Привлечение гражданского общества к оказанию общественной услуги хорошо именно по той причине, что при необходимости она действует быстро и кратковременно, точно соответствует потребностям пользователя услуги и обеспечивает услугодателю чувство человечности. Государству, в том числе и даже прежде всего, местным самоуправлениям, не мешало бы видеть эту возможность, внедрять ее и применять на благо нашего государства.
    Плохо, когда включается чисто академический подход и задается вопрос о том, является ли такое государство государством и такое гражданское объединение, у которого с государством есть нечто большее, чем общественное соглашение, действительно свободным объединением.
    Гражданское общество просто более чувствительно, быстрее реагирует и зачастую является более серьезным специалистом. Так мы сделаем общественную услугу более качественной. Гражданское общество – это учащийся средней школы, который ведет младшую сестру или брата вечером в кино, чтобы тем не было скучно каждый день сидеть дома. Общественная услуга означает, что местный социальный работник хочет и имеет юридическое право замечать такую деятельность, отмечать ее и покупать детям этот билет в кино. Да, гражданское общество – это школьник или блуждающий по лесам член Союза обороны. Все мы, кто так вносит свой вклад, являемся гражданским обществом и, в то же время, государством.
    Я совершенно уверена, что гражданское общество и государство готовы к такому развитию. И, наверное, ортодоксы от определений когда-нибудь снова создадут новые парадигмы. Что нам до этого. Главное, чтобы дела были сделаны.
    Большим плюсом гражданского общества, в котором люди активно и разумно участвуют в обсуждении общих дел, принятии решений и их реализации, является то, что его никак нельзя создать извне, при помощи приказов и правил. Такое общество формируется и становится сильнее, если находятся люди, которые больше не могут смириться с тем, что они еще не начали действовать.
    Но мы можем вместе создать условия, при которых возникнет благодатная почва для таких гражданских инициатив. Своим примером или уважительным отношением даже к тем инициативам, которых мы не понимаем или в отношении которых нам кажется, что мы бы предпочли иные решения. Именно в ходе уважительного обсуждения, презентации своих идей и готовности слушать других, рождаются учеба и развитие.
    Маленькое государство с рассеянной заселенностью всегда является государством граждан. В какой-то момент нам показалось, что если мы станем достаточно зажиточными, то государство везде ответит на наши потребности. Но это не может привести ни к чему иному, кроме транжирства, или, как говорят в МВФ, к росту неустойчивого долгового бремени. Это создает услуги, которые никому конкретно не нужны, оказывая их тем, кому именно такая услуга уж точно не нужна.
    В 1990-х я видела в Северной Финляндии и Северной Швеции, до чего доводит общее навязывание такой услуги всем без разбора.
    Саамы на оплаченных государством курсах учились тому, как справляться с лесной жизнью, потому что социальный фонд решил поддержать жизнь на севере и в темноте. Эти люди на самом деле нуждались в чем-то таком, что помогло бы им воздержаться в темное время от водки. Но этого они сделать не могли, потому что такого лимита и фонда не было. В Швеции за полярным кругом государство платило людям пособие десять месяцев в году, если они два месяца работали. Весь частный сектор сократился – рабочих мест хватало для шестой части населения, а зарплату почти не платили, только чтобы получать разумное количество денег в течение этих десяти месяцев. Подобные истории могут быть неточны в некоторых деталях, потому что их рассказывали простые люди. Руководители проектов описали бы по-другому.
    Кстати, там же и в то же время я видела услугу, разработанную совместно гражданским обществом, частным и общественным сектором. В каждой деревне обязательно был один таксист, который по утрам возил детей в школу, а вечером доставлял людей из увеселительных заведений домой, и за обе эти услуги платило самоуправление. Подобное стало возможно только потому, что речь шла о заполярье, но услуга работала.
    Какова же была роль гражданского общества в оказании услуги? Заметить, что пожилой или просто уставший человек не смог добраться домой, понять, что ему нужна услуга такси. Переоценка своих сил в таком климате равносильна смерти. Каждый, кто замечал, спасал чью-то жизнь, и все делали это добровольно. Не по определению волонтерской работы, но делали.
    Итак, действующее государство и самоуправление – это мы. Правительство подготавливает изменения в доходной части местных самоуправлений, которые делают уклон в системе в сторону более бедных. Остается еще подумать, как дать местным работникам полномочия купить эти билеты в кино и обеспечить эффективный надзор с целью предотвращения злоупотреблений. Мы сделаем это.
    Часть опубликованного выше мнения была взята из речи президента Керсти Кальюлайд на встрече со студентами, академическими работниками и представителями гражданского общества 28 октября 2016 года в Нарвском колледже Тартуского университета
    Autor: Керсти Кальюлайд, президент
  • Самое читаемое
Статьи по теме
Все статьи по теме

Пять технологических акций, которые обещают богатство даже при малых инвестициях
Аналитики знают пять технологических компаний, акции которых дают инвесторам надежду разбогатеть даже с меньшим, чем обычно, начальным капиталом.
Аналитики знают пять технологических компаний, акции которых дают инвесторам надежду разбогатеть даже с меньшим, чем обычно, начальным капиталом.
Фондовый управляющий: вернется ли Euribor к 0%?
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Эстонец из Петербурга строит с супругой ресторан высокой кухни в Силламяэ
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.