Внимание! Эта статья была опубликована более 5 лет назад и относится к цифровому архиву издания. Издание не обновляет архивированное содержание, поэтому, возможно, вам стоит ознакомиться с более свежими источниками.

    Государственная машина может и задавить

    “В аду чёрт рассказывает чертёнку: “Вот в этом котле варятся русские - за ними можешь не следить. Любого, кто попытается вылезти, свои же затащат обратно”. Этот анекдот рассказал руководитель ЦУ "Нарвский промышленный парк" Вадим Орлов.

    Интервью с человеком, о котором говорят больше, чем он сам появляется в прессе, было опубликовано на портале nosmoking.ee
    Вы не депутат и не чиновник, но во многих крупных городских проектах фигурирует ваша фамилия. В чём заключается ваша основная работа?
    Если мы говорим про прошлый год, то моё имя упоминалось потому, что я был консультантом мэра, как нанятый эксперт, у которого есть определённая компетенция в том, откуда и на что можно получить финансирование. Поэтому я был консультантом большинства проектов нарвской городской управы. Теперь же, я так понимаю, моё имя связывают со старыми проектами.
    А как же недавний грандиозный проект покупки части недвижимости предприятия Cargotec за одну крону? Чья это была идея?
    У нас есть определённые договорённости с городом, что мы подготавливаем и реализуем проекты, связанные с развитием производственных земель для Нарвского промпарка. Ну а поскольку предприятие Cargotec – это один из самых серьёзных инвесторов в Нарве, мы с ним контактируем. Сейчас я бы не смог чётко выделить автора этой идеи, так как она рождалась поэтапно. Началось всё с того, что государство ограничило местные самоуправления в кредитовании. Как известно, теперь мы можем брать кредиты только под самофинансирование проектов, основное финансирование которых происходит из европейских фондов. С другой стороны мы видим интерес инвесторов к тому, чтобы развивать в Нарве производственные площади, но частные предприятия выставляют эти помещения за определённые деньги. Местное самоуправление в большей степени интересует не доход от аренды, и мы готовы предоставлять площади по нулевой аренде. Город больше получит в виде подоходного налога с заработной платы и от получения жителями рабочих мест.
    Cargotec Еstonia AS собирается развивать инфраструктуру территории бывшего завода «Балтиец». Но так как средства ограничены из-за изменения мировой ситуации, предприятие обратилось к городу с предложением взять часть расходов по строительству инфраструктуры на себя. Тогда мы нашли европейскую программу, которая позволяет местным самоуправлениям строить инфраструктуру за деньги европейских фондов.
    А дворы по ней отремонтировать нельзя?
    Нет, деньги даются только с условием, что это поможет предпринимательству. Тогда мы начали взвешивать: с одной стороны инвестору необходимо развивать инфраструктуру, с другой – городу нужны площади для производственных предприятий. С третьей – Cargotec избавляется от лишних производственных помещений. В рамках нескольких совещаний это всё сложилось в такой проект.
    Если я не ошибаюсь, у Нарвы ещё к тому же был конкурент где-то в Венгрии, куда также в Cargotec рассматривали переместить предприятие. Почему выбор был сделан в пользу Нарвы?
    С Венгрией мы конкурировали, как оказалось, немного раньше. Нам о том, что параллельно рассматривается вариант перевода производства в Венгрию, не говорили. Это было в тот момент, когда в Cargotec ещё только думали о приобретении бывшего “Балтийца”, где-то летом 2007 года. Финны расспрашивали, как долго будет строиться новый корпус, сколько времени займёт детальная планировка. У них была официальная среднестатистическая информация, что в Эстонии на утверждение новой детальной планировки уходит полтора года. Мы утверждали, что сможем сделать её за полгода. На моей памяти было не менее шести встреч, на которых они переспрашивали, точно ли этого времени хватит. Мы сделали её за обещанные полгода, и в 2008 году финны перестали рассматривать вариант открытия производства в Венгрии вместо Нарвы. В том, что в Нарве теперь есть один из заводов международной корпорации Cargotec, большая заслуга рядовых нарвских чиновников. В общей сложности предприятие собирается вложить в Нарву более 20 миллионов евро.
    В связи с этим вопрос: до какого предела (этического, экономического, экологического и т.п.), по-вашему мнению консультанта, принимавшего участие в составлении программы развития Нарвы, следует добиваться прихода в город инвесторов?
    Инвестор не должен загрязнять природу, портить городскую среду – не хотелось бы видеть в центре города большую дымящую трубу. Помимо этого, я лично не хотел бы видеть в Нарве таких инвесторов, которые бы за совсем уж минимальную оплату эксплуатировали жителей. Понятно, что сейчас ситуация изменилась. Если год назад мы считали, что, если инвестор платит минималку, это плохой инвестор, то сейчас и это становится редкостью, где работникам платят хоть и минималку, но регулярно и не планируют сокращений.
    Потенциал Нарвы – рабочая сила с развитой дисциплиной. Не хочу никого обижать, но эстонский менталитет другой – хуторской. Хуторянин сам себе хозяин, он не всегда чувствует себя частью механизма, системы. Когда этот винтик выпадает, что-то может не сработать.
    Строевой менталитет в Нарве сказывается?
    Строевой, смешанный с ответственностью, переданной от мамы и отца. Иногда эта ответственность была такая: ты не пришёл на работу – тебя могли в тюрьму посадить. Людей учили обязательности, порой карательными методами советского режима.
    Вы чувствуете какую-то личную ответственность за участие в составлении программы развития немаленького города или консультирования в вопросе прихода в Нарву отдельных инвесторов?
    Для меня есть определённый “рубикон”. Когда год назад Капо устраивала показательные обыски и допросы, моё отношение поменялось. До этого я очень серьёзно переживал, мне очень хотелось, чтобы город развивался, сюда приходили инвесторы. Я это считал какой-то своей личной миссией, старался делать чуть больше того, чем мне платили. Мне казалось, что мы живём действительно в свободном, демократическом государстве. Призывал всех лояльно относиться к государству, к языку и пониманию истории некоторыми эстонскими политиками – да, им досталось от советского режима. Но когда я сам столкнулся вплотную с эстонской государственной «машиной», я понял, что, если ты попадаешь в круг чьих-то узких политических или иногда даже личных, основанных на зависти, интересов, в средствах уже не стесняются – тебя можно очень легко “подвинуть”, используя вполне легально государственную «машину».
    Но работали же вы до этого не с теми, кто вас “двигал”?
    Да, но власть в государстве как раз в руках тех, кто именно “двигал”. Всегда есть люди, которые находятся на таких постах, что от того, как они относятся к тому или другому вопросу, зависит и моя судьба тоже. А трактовать можно по-разному. Ещё какое-то время я работал по инерции, но со временем понимал, что ценности должны быть другими. Как бы это не звучало антипатриотично, но сегодня для меня главнее моя семья. Сейчас я по-другому вижу свою роль в реализации программу развития города. Да, ребята, это надо делать, но только с той точки зрения, что здесь будут жить мои дети.
    Но всё же на уровне общения с бизнесменами, с эстонцами из EAS вы ощущали какую-то предвзятость к Нарве?
    Нет. Там деловой подход. Ты всегда можешь объяснить, донести до понимания вещи, которые, может быть, у них сформированы по-другому. Есть ведь определённая модель, по которой Нарва – загнивающий город. Но мы сами, местное население, участвуем в формировании отрицательного имиджа Нарвы. Вот пример: проект организации перевалки маломерных судов из реки в водохранилище или в Чудское озеро. Когда о проекте стало известно общественности, наши местные горе-политики начали кричать: “Да вы что? Это глупость! Это невозможно!” – при этом не разобравшись в том, какие суда в Финляндии и Швеции. А это современные катера, без многометровых мачт и килей. Когда мы этот проект сдали в EAS, нам сказали: “Это же здорово! Это открывает новые возможности для развития в восточных и южных регионах Эстонии”. Сейчас уже выделены 18 миллионов крон на реализацию проекта, идёт работа. По этому поводу есть хороший анекдот. В аду чёрт рассказывает чертёнку: “Вот здесь варятся русские, за ними можешь не следить. Любого, кто попытается вылезти, свои же затащат обратно”.
    Что это по-вашему, ментальная зависть?
    Наверное…
    В свете кризиса самоуправлениям всё настойчивее дают понять, что помощи надо просить из еврофондов. Эта работа во многом проходит через вас. Европомощь – реальное подспорье для Нарвы и для Эстонии? И почему мы только сейчас к этому приходим?
    Развитию это, конечно, поможет. Спасёт ли это экономику Эстонии – здесь бы я поставил большой знак вопроса.
    Когда в начале 2000-х только начиналась история с выдачей денег под определённые проекты (деньги на это государтсво выручило от продажи ЭЖД), было понятно, что наши люди, которые прошли переходный период от той власти к новой, уяснили, что ничего просто так не бывает. Мы говорили, что дают безвозмездно деньги. Они говорили: “Безвозмездно? Совсем? Что, их не надо возвращать? А с российским паспортом? А с “серым”?” – они не верили. Плюс накладывалась психология, что дают только эстонцам.
    В общем, в халяву не верили?
    Абсолютно. Так было до 2003 года, пока это не обросло конкретными примерами. В 2004-2005 годах поверили, началась конкуренция, и условия на получение государственных дотаций ужесточили. К потоку европейских денег, который открылся для нас с 2004 года, мы смогли подключиться только к 2006-му, а в 2007 году семилетняя европейская программа закончилась, и началась новая – до 2013-го. Многое опять поменялось, и административно Эстония не успела подготовиться. Эти 65 миллиардов крон, которые стали доступны с 2007 года, мы начинаем тратить только сегодня. Но это обстоятельство играет нам даже на руку, так как, торопясь, условия упрощают.
    Был ряд скандалов, когда не прошедшие государственную комиссию городские проекты назывались умышленно загубленными, так как были родом из Нарвы. Например, проект реновации очистительных сооружений Narva Vesi. Может быть, это не политзаказ, о котором любит упоминать Михаил Стальнухин, а просто не умеют в Нарве писать проекты?
    Этот проект не не прошёл, а его просто разделили. Изначально планировали делать одну общую сеть – плюс Силламяэ и Нарва-Йыэсуу, но позже решили сделать раздельно. Narva Vesi уже получило на это более 400 миллионов.
    Проекты в Нарве писать умеют. Другое дело, что до появления европейской помощи основное финансирование проекты получали из Государственной программы инвестиций (RIK - Riigi Investeeringumise Kava - ред.). И вот в неё самоуправления попадали часто именно по политической протекции. Когда же стали доступны европейские деньги, система их получения, как я уже говорил, была не отлажена. Но нам всё равно удалось получить финансирование – на осушение бастионов, на детский сад, на Северный двор Нарвского замка, на Narva Vesi и т.п.
    В последнее время претензий к тому, что нас как-то необъективно оценивают, нет.
    Но ведь и иметь политическое влияние на EAS невозможно? Поэтому по логике “политзаказа” было бы нелогично правительству побуждать самоуправления просить деньги оттуда.
    Всё зависит от запрашиваемой суммы. Один из последних примеров: когда был объявлен конкурс на поддержку объектов, имеющих государственное значение, мы подали проект восстановления Нарвских бастионов. Но там почему-то поддержали реновацию Таллиннской телебашни и спортивного стадиона, хотя в условиях говорилось о поддержки проектов по сохранению культурного наследия.
    Это был проект в EAS?
    Да, но для того, чтобы он туда дошёл, необходимо было согласие министерств – экономики и внутренних дел. Так что, объективности ради, скажу, что иногда некая политическая ангажированность в отношении Нарвы нет-нет, да и проявляется, особенно когда речь идёт о сумме в 250 миллионов крон.
    В связи с большинством крупных проектов чаще всего упоминаются одни и те же люди. В их числе и вы. Чем вы можете объяснить, почему на самом деле в городских сделках фигурирую одни и те же фамилии?
    Наверное, сочетание деловых качеств и знаний (задумался). Задача тех, кто пытается всеми силами опорочить определённых людей – убрать сильных. Иногда даже очень смешными методами. На самом деле те, кто пытается эту тему педалировать и держать на слуху, сами всячески стремятся занять место этих людей и заниматься тем же самым.
    Как-то на вас лично сказывается такая “популярность”?
    После того, как устроили эту травлю, многие мои клиенты начали задумываться, повлияет ли этот отрицательный фон вокруг меня на ход рассмотрения их проектов. Поэтому сегодня мы всеми силами пытаемся довести до финансирования каждый проект. Люди в EAS понимают, что всё, что тут происходит, - это какие-то местные разборки, не более того. Поэтому у нас получается работать и дальше.
    А не в работе…?
    Люди, с которыми я общаюсь, до сих пор относились ко мне с большим доверием. Сейчас попытки найти в моих действиях скрытый смысл мешают отношениям.
    Последние месяцы перед выходом Софьи Хомяковой в декрет – шумиха в прессе, уголовное дело, обыски – были для вашей семьи сложными?
    Было очень тяжело. Очень хотелось ринуться оправдываться, но играла роль психология: если ты оправдываешься – ты не прав. Если пытаешься опровергать, это вызывает ещё большую реакцию. Это основная причина, почему мы не обращались в суд, не апеллировали к журналистам. Я сейчас понимаю, что это было абсолютно правильное решение. Тогда нам удалось это пережить только с ощущением того, что время всё расставит на свои места. Самое сложное мы пережили, сейчас ситуация всё большему количеству людей становится ясной. Хотя, конечно, впереди ещё выборы.
    Autor: Кирилл Смирнов
  • Самое читаемое
TextMagic о миллионных убытках: опасения по поводу ухода с биржи слишком драматичны
Хотя убытки TextMagic, котирующейся на альтернативном рынке Таллиннской биржи First North, достигают десятков миллионов евро, руководство фирмы утверждает, что не планирует дилистинг.
Хотя убытки TextMagic, котирующейся на альтернативном рынке Таллиннской биржи First North, достигают десятков миллионов евро, руководство фирмы утверждает, что не планирует дилистинг.
Фондовый управляющий: вернется ли Euribor к 0%?
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Сегодняшние прогнозы говорят о том, что инфляция в еврозоне находится под контролем и что шестимесячная процентная ставка по евро, которая в октябре достигла пика почти в 4,2%, продолжит снижаться. Однако мы вряд ли увидим, да и не должны увидеть, что Euribor вернется к 0%, пишет управляющая фондами Swedbank Investeerimisfondid AS Катрин Рахе.
Эстонец из Петербурга строит с супругой ресторан высокой кухни в Силламяэ
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.
Дом 1949 года постройки на улице Каяка в Силламяэ, рядом с морем, много лет был заброшен, а сейчас выделяется среди других свежей краской. Супруги Герман и Ирина Венгервельд создают здесь отель и ресторан высокой кухни. «Мы заточены не только на жителей Силламяэ», – говорят они.