Симсон предпринимателям: не ведите себя безответственно!

Министр экономики и инфраструктуры от Центристской партии Кадри Симсон (Kadri Simson) дала интервью радиопередаче Aripaev «Министр в гостях». Она признала, что возражения IRL против увеличения квоты на иностранную рабочую силу не позволяют решить проблему дефицита рабочей силы так, как было бы можно.

На самом деле меня расстроил пресс-релиз Певкура, но меня также немного возмутила последовавшая вслед за этим дискуссия на Facebook, в которой, например, Юрген Лиги (Jurgen Ligi) сказал, что раньше эти риски безопасности тихо решались в задней комнате, то есть их замалчивали. Я считаю, что для э-государства очень хорошо, когда специалисты находят риски безопасности и в кабинетах правительства их не пытаются покрыть завесой тайны, а разъясняют их. Одновременно с этим, конечно, надо приложить все силы для того, чтобы риск безопасности не наступил.

Сегодня была предпринята попытка получить у чешских ученых код, которым и был вызван теоретический риск безопасности. На данный момент ясно, что один наш открытый ключ не дает доступа ни к одной карте или другим данным. Для этого понадобились бы очень большие вычислительные мощности и программа. Правда также в том, что если эта программа будет опубликована, то наверняка это вызовет у многих других одаренных людей искушение попробовать пробиться через замки. Эти дыры нужно закрыть. Если угроза не только теоретическая, а станет и практической, то надо будет предпринять совсем другие меры.

Сейчас мы счастливы, поскольку ни одна эстонская  ID-карта не была подделана. Самым значимым вопросом в этой теме являются э-выборы. В случае электронных выборов противником может быть более крупная и сильная организация, чем группа ученых с высоким IQ.

В первую очередь мы обращали внимание на то, что никто никогда не предпринимал попыток проверить, защищены ли электронные выборы от взлома. В мире есть примеры того, когда до проведения электронных выборов предоставлялись ключи и освобождение от уголовной ответственности и предлагалось попробовать взломать электронные выборы. У них это удавалось всегда, но в Эстонии такие попытки ни разу не поощрялись. Мы защитили себя только тем, что любой взлом ID-карты – это уголовное преступление. Я считаю, что мы должны исходить из того, что выборы должны быть защищенными на 100 процентов%, и если с теперешним риском безопасности в этом нельзя быть уверенным, то избирательной комиссии надо принять важное решение.

Диктатор при одном другом режиме сказал, что важны не те, кто голосует, а те, кто голоса считает. Сейчас, в демократические времена, голоса считают назначенные различными организациями члены избирательной комиссии, при которой есть и наблюдатели. Таким образом невозможно смошенничать, как с электронными голосами. Это показал казус со Свеном Сестером (Sven Sester) и Викторией Ладынской (Viktoria Ladonskaja), когда все бумажные голоса можно было пересчитать, а электронные голоса надо было просто принять как данность.

Определенно нет. На самом деле уже раньше поднимался вопрос, почему за столом переговоров нет третьей стороны, то есть правительства. Аргумент работодателей, почему они хотят заморозить минимальную зарплату в следующем году, другой, нежели был девять лет назад, когда экономика переживала трудные времена. Теперь совсем другая ситуация: прибыли выросли, работников не хватает. Все, кто сидит за столом переговоров, признают, что у них нет ни одного работника с минимальной зарплатой. Они считают увеличение нецелесообразным потому, что правительство приняло решение, согласно которому со следующего года работники с минимальной зарплатой будут получать на руки на 64 евро в месяц больше даже в том случае, если их зарплата не вырастет ни на цент. Но правительство приняло это налоговое решение не для того, чтобы заморозить минимальную зарплату, а для того, чтобы у людей, получающих низкую зарплату, оставалось больше денег.

Если посмотреть на развитие минимальной зарплаты за последние десять лет, то да, туда входит большой экономический кризис. Если сравнивать минимальную зарплату в 2007 и 2017 годах, то она выросла примерно в два раза. На сегодняшний день у нас сложно найти работников, а это означает, что им надо больше платить. Потому я и сказала, что сейчас в хорошей ситуации не надо безответственно относиться к тем своим работникам, которые получают низкую зарплату.

Они, конечно, смогут получить пользу с не облагаемого подоходным налогом минимума, потому что с этим растет покупательская способность потребителя. Люди могут позволить себе больше. В период подъема цен продуктовая корзина также станет обильнее. Это способствует внутреннему потреблению.

В то же время мы уменьшим налоговую нагрузку на работников, получающих низкую зарплату. Сегодня много людей согласны выполнять ту же работу в Финляндии и не принимают предложения о работе в Эстонии. Ничего не поделаешь – у того, кто работает на полную занятость и получает на руки 470 евро, низкая мотивация работы.

На самом деле мы это не рассматривали, потому что люди образованы и понимают, что от зарплаты, которую им платят, зависит их будущее и их доход, например, в том случае, если они заболеют. Людей, которые соглашаются на зарплату в конверте, все меньше и меньше.

По такой логике,  если у предприятий увеличивается прибыль, то нужно поднимать и зарплаты. Но ведь это означает также, что если в следующем квартале прибыль снизится, придется снижать и зарплаты.

Вопрос в том, в сравнении с чем снизилась прибыль. Во втором квартале прибыль выросла на 22 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года. Если теперь в следующем квартале прибыль упадет на 22 процента, то, естественно, у нас будет в некотором роде кризис и работодатели смогут ссылаться на него так же, как делали это в 2008 году. Но все тренды показывают, что времена сейчас хорошие, и эстонские предприниматели верят, что будущее будет лучше.

Нужно иметь в виду, что у меня есть навыки и степень магистра. Я исхожу из того, что ни один работающий в публичной сфере человек с высшим образованием не должен получать меньше средней зарплаты. Минимальную зарплату в Эстонии получают люди без специальных навыков, но я считаю, что такой человек должен осознавать, что он является налогоплательщиком в Эстонии, однако первые 500 не облагаемых налогом евро такого ощущения не дают. Поэтому зарплата должна быть выше этого.

Партия реформ передала нам государство, в котором экономика уже несколько лет находилась в упадке. Это можно назвать стагнацией, застоем. Нам читали мораль, что с этим нужно смириться и что это те годы, когда экономика не растет. Я считаю, что ни одно правительство не должно оказываться в таком удобном положении, где оно говорит, что от него ничего не зависит. У Партии реформ это становилось оправданием.

Я считаю, что от правительства зависит многое.  Зависит то, как предприниматели видят перспективу и как работающие у них люди связывают себя с эстонским государством – хотят они здесь остаться или предпочитают уехать.

У меня были очень приятные контакты, и я слышу в основном слова похвалы и признания. Также люди, которые, согласно своему профилю и доходу, должны были быть избирателями Партии реформ, не стесняются отметить хорошие вещи. Единственным негативным моментом был барометр Aripaev, который постоянно показывает, что предприниматели недовольны. Согласно ему, недовольны также предприниматели гостиничного бизнеса, которые со сменой правительства избежали большого увеличения налога на добавленную стоимость.

Здесь я скорее доверяю предпринимателям, они не привезут сюда по квоте ненужных им людей. Это обеспечивается условием, что работодатель должен платить работнику высокую, среднюю по сектору зарплату. Система квот требует также преодоления некоторых бюрократических препятствий. Несмотря на то, что привозят сюда только тех, кто требуется, квота выбирается.

Если нет политической готовности увеличить квоту, придется пойти тем же путем, как IT-сектор, то есть найти еще сектора, которые можно вывести из-под этой квоты.

Когда я однажды сказала, что самая большая проблема работодателей на данный момент – это слишком маленькая квота на иностранную рабочую силу, а также что я разделяю их озабоченность и готова принять смягчающее решение, то подверглась довольно сильной атаке троллей. В первую очередь именно на Facebook. Когда я с ними побеседовала, то выяснилось, что они не делают различий между иностранной рабочей силой и беженцами, против которых они настроены категорически. Общественность нужно очень много образовывать.

IRL против того, чтобы сделать систему более гибкой. Насколько сильно их жесткая позиция мешает тому, чтобы правительство в этом вопросе пришло к согласию?

Это препятствует принятию ясных решений. Поэтому простые решения сложны, и смягчение проблемы можно предложить в меньшем объеме, чем ожидается.

Центристская партия всегда относилась к своим членам-основателям немного иначе, нежели к другим членам. У нас их мало, раньше было 208 человек, теперь осталось меньше 100. В прошлом году на конгрессе мы поблагодарили тех, кто 25 лет назад создал партию, и вручили им золотые медали. Сказать им сейчас «до свидания» для партии было бы немыслимо. Исключение для члена-основателя – для нас во всех отношениях понятное решение.

Таким мы его и принимаем. Всем и так ясно, что Сависаар очень быстро меняет мнение. Только что он грызся с Юри Мыйзом (Juri Mois), а сегодня они как лучшие друзья. Его ближайшим спикером был Андрес-Мариус Розенблатт (Andres-Marius Rosenblatt), но теперь Сависаар втаптывает молодого человека в грязь. Он изменчивый  человек, и ясно, что со временем это не улучшится.

Абсолютно. Нет смысла.