«Если можно построить российскую атомную станцию, то можно построить и китайский тоннель»

Спасибо. Мы и правда заключили это соглашение о намерениях, но следует отметить, что оно было подписано в Великобритании, по их правилам. Это накладывает более жесткие обязательства, чем, например, накладывали бы правила Финляндии или Эстонии.

Разумеется, мы говорили об этом с председателем Touchstone Capital Partners господином Сонгом. Он в курсе всех рисков, которые могут возникнуть с такого рода инфраструктурными проектами.

Было достаточно доказательств того, что у них много ресурсов для такого рода инвестиций. Это даже не самый крупный проект, который у них сейчас есть. За Touchstone Capital Partners стоят госпредприятия Китая.

Разумеется, есть колебания, особенно в случае с инфраструктурными проектами из-за их продолжительности. Но мы считаем, что сейчас хорошее время для того, чтобы привлечь китайцев к этому проекту.

Это промежуточное решение, это их предложение правительству, которое составляет план. Это не конечное решение, и у нас еще есть ряд возможностей переубедить составителей плана. Мы немного разочарованы, так как речь о чисто политическом решении - там отсутствовали аргументы, и это противоречит общим правилам Европейского Союза.

Мы считаем, очень хорошо, что об этом говорят. В Финляндии тоже идет дискуссия, и это помогает нам понять, каким должен быть наш проект, чтобы все риски были снижены и поступали стабильные инвестиции, которые удовлетворяли бы все стороны.

Мы сотрудничаем с правительством. Они дали нам критерии и указания, которых следует придерживаться в отношении зарубежных инвестиций. Это прописано и в нашем договоре. Мы также показываем им самые важные аспекта договора.

Но, в конце концов, в Финляндию идут зарубежные инвестиции. У нас есть атомная электростанция, которую строят россияне. Финляндия ведь с ними как-то договорилась.

17 лет.

Нет, ни одной.

Так как это независимый проект. Все эти железнодорожные сообщения и другие, они бы сделали этот бизнес лучше, но они не нужны.

Это не сумасшествие. Мы хотим иметь независимый бизнес и не хотим зависеть от проектов, над которыми у нас нет контроля. Возьмем Rail Baltic. Проект должен быть готов к 2026 году, но что, если он будет готов к 2036, что нам тогда делать? Это сделает нашу жизнь сложной. Поэтому мы сразу решили, что делаем независимый проект, и это отражено в расчетах нашего бизнес-плана.

Мы смоделировали и подумали, что если сейчас два аэропорта, у которых, судя по нынешнему развитию, есть определенный потенциал для роста, то в 2030 году у нас будет в регионе по сути один аэропорт - один терминал которого в Вантаа, другой в Таллинне. В среднем через них в год проходит 17 миллионов человек. То есть движение межу двумя аэропортами уже даст свою долю. И мы учитывали схожую динамику и в других направлениях.