Как расширить кругозор эстонцев?

Предприниматели и студенты Эстонии должны начать смотреть дальше своего носа, заявил председатель Фонда развития Отт Пярна.

Когда-то Фонд развития (Arengufond) составил для Эстонии несколько сценариев с красивыми названиями: «Северная звезда», «Южная Финляндия», «Стоячая вода»... Где же мы сейчас оказались?

В 2007 году мы провели первое в Эстонии исследование конкурентоспособности. Тогда было ясно, что осуществляется самый чёрный из этих сценариев – «Природный отбор». В другой раз мы создавали сценарии того, каким нам видится развитие Эстонии.

Кажется, что из четырёх сценариев осуществляется вариант «Южная Финляндия». Мы являемся младшим братом северных стран, который выполняет более дешёвую и более простую работу. Успешные соседи дают нам работу, а нам за это оставляют небольшую часть добавочной стоимости. Более успешные сценарии предполагают сложную экономику, общество с широким кругозором, образование мирового уровня – хоть в чём-то мы должны быть лучше наших соседей.

С одной стороны, нам сейчас кажется, что наша экономика ориентирована на экспорт, но если углубиться, то половину экспорта дают сто компаний, 200 компаний – 70%, по большей части принадлежащих иностранным инвесторам. И эти иностранные инвесторы знают мир лучше, чем эстонцы.

Как расширить кругозор эстонцев? Свою роль в этом играют средства массовой информации: пишут они только о том, что происходит в Эстонии или пишут и о других странах?

Другая составляющая – система образования. Если эстонские студенты учатся у эстонских профессоров, то, естественно, все их планы и работы сосредоточены на Эстонии. Если же вместе с эстонскими студентами будут учиться студенты из Петербурга, Копенгагена и Стокгольма, то их курсовые будут уже затрагивать международные темы, а часть лекций им будут читать приглашённые лекторы из других стран. То есть, если мы хотим вывести нашу экономику на международный уровень, мы должны привлекать больше иностранных студентов. Например, международным считается высшее образование какой-то страны, если там учится не менее 10% иностранных студентов, тогда как у нас это всего 2% студентов.

Всем нравится говорить

Наилучшие результаты дают рынки, где мы хорошо известны. Далёкие рынки слишком сложны, а эстонские фирмы слишком маленькие, чтобы на них пробиться. Если посмотреть на start-up-фирмы, то это, преимущественно, ИТ-компании. Если же мы хотим усилить успешность нашей ИТ-сферы, то тех 350 человек, которые заканчивают у нас в год обучение по инфо-коммуникационным технологиям, слишком мало. Сам сектор считает, что не хватает 6000 специалистов.

Если начать говорить молодёжи, чтобы они шли учиться на ИТ-специалистов или инженеров, то в ответ услышишь, что у них не тот складу ума.

Воспитатели детских садов говорят, что все маленькие дети очень творческие. Другое дело, что с ними потом делает школа. Цифры показывают, что экзамен по математике сдаёт меньше учеников, чем потом идёт в вуз на технологические специальности. Возникает вопрос: почему бы не сделать обязательным экзамен по математике на уровне достаточном, чтобы идти учиться на инженера?

Я бы больше вкладывал в развитие педагогики в Эстонии. Ведь именно учителя формируют наших детей между датским садом и вузом. Одна девочка, из Германии, которая училась у нас в средней школе, удивлялась, почему на контрольной работе идут вопросы только по одному конкретному предмету. В Германии, например, на контрольной по физике в 11-12 классе могут встречаться вопросы из математики за 9 класс. Одним словом, учеников заставляют связывать предметы между собой. У нас же дети учат отрывки.

Финны в Хельсинки в университете Аалто объединили три университета – технологический, художественный и экономический, преподавая очень успешно дизайнерам экономику и технологию, технологам дизайн и экономику, экономистам дизайн и технологии.

Если во всём мире тенденции идут в этом направлении, то почему мы им сопротивляемся?

Например, эстонские промышленники не понимают, почему они должны пользоваться дизайном и платить за него, а дизайнеры просто не умеют общаться с технарями на их языке.

Эстония общество всяких «но». Проблему вроде осознают, но обязательно появляется какое-нибудь «но», из-за которого много разумных вещей так и не доводится до конца. В Сингапуре и других странах, которые обычно приводятся в пример, всё обстоит иначе – если им ясно, что что-то надо сделать, то это делается. Этим они и отличаются от нас.

Если мы хотим попасть в пятёрку богатейших стран, то и образование должно быть в пятёрке лучших. Оно не может отставать от экономики.

В образовании говорят: дайте больше денег и мы сделаем!

Если будут деньги, мы построим пару новых учебных корпусов. В следующем цикле евроденег можно вложить их в иностранных профессоров.

Эстония должна стремиться к тому, чтобы выпускники хоть одного университета, хоть одной специальности были востребованы на международном уровне.

Первый срок в Фонде развития завершается. Будете вы баллотироваться на второй срок?

Сейчас идёт самый активный период моей жизни. Если мы придём к соглашению в части амбициозных планов и того, что можно было бы ещё сделать, то всё возможно. Ясно, что Эстонии нужен кто-то, кто открывает новые возможности и ведёт дебаты в ходе публичных обсуждений, а иногда задаёт трудные вопросы.

Для Эстонии Фонд развития является своеобразной лабораторией инноваций, где государство может испытывать новые темы, не попадающие ни под одно министерство. Сейчас у нас также самый большой в Эстонии портфель start-up-фирм, а управление фондом рискового капитала имеет десятилетний цикл. Сам Фонд развития также является многолетним проектом: финский аналог Sitra действует уже более 40 лет.

Autor: Ирина Бреллер