Где Европа?

По мере того как глобальный финансовый кризис неумолимо трансформируется в кризис экономический, а теперь еще и в промышленный, по всему Евросоюзу раздается клич: «Где Европа?» Ответ Брюсселя на этот вопрос пока остается не особо утешительным.

Девиз Европейской комиссии заключался в том, что целостность единого рынка должно защищать любой ценой, и что она будет использовать свои огромные юридические полномочия для того, чтобы гарантировать, что программы по выходу из кризиса, а также другая государственная помощь, которую оказывают правительства ЕС, не подорвут честную конкуренцию. Многим это заклинание уже хорошо знакомо, поэтому среди промышленников сегодня все большую популярность набирает настроение, что этого будет недостаточно.

Учитывая нарастающее в Европе беспокойство относительно того, что массовые сокращения в промышленном секторе будут означать закрытие главных заводов и широкомасштабные сокращения в нескольких тысячах менее крупных компаний, у национальных правительств появляются острые разногласия с ЕС, несмотря на то, что они понимают, что лучший шанс на спасение для них заключается в совместных действиях Европы. В Брюсселе существует определенное понимание того, что кризис предлагает реальную политическую возможность, даже если комиссии еще только предстоит это понять.

Пришло время для новой структуры индустриальной политики ЕС, которая позволила бы Брюсселю использовать свой статус «честного брокера» для того, чтобы управлять конкурирующими интересами. Еврократы комиссии должны стряхнуть пыль со своих папок 30-летней давности и вспомнить, как их предшественники боролись со сталелитейным кризисом, который тогда угрожал привести к внутриевропейской торговой войне.

В конце 1970-х годов комиссия объявила положение «кризиса декларации» и договорилась с правительствами государств-членов о том, что позже стали называть Планом Давиньона. План был подготовлен бельгийским членом комиссии с опытом в промышленности, а некоторые из его условий схожи с сегодняшней ситуацией, особенно с автомобильной промышленностью.

План Давиньона предусматривал регулирование цен, производство в европейских масштабах, отслеживаемую и скоординированную государственную поддержку со стороны национальных правительств, а также закрытие устаревших заводов, поощрение слияния компаний и предоставление финансирования со стороны ЕС на переподготовку излишней рабочей силы сталелитейной промышленности. Его общая цель заключалась в создании более конкурентоспособной платформы сектора тяжелого машиностроения Европы на международном уровне.

Автор плана, Висконт Этьен Давиньон, недавно заявил в бельгийской прессе, что он не может понять, почему комиссия не сделает что-то подобное сегодня. «Такого рода поступок узаконил бы государственную помощь (автомобилестроителям), однако, гарантировал бы, что эта помощь основана на общей стратегии уровня ЕС», - писал он.

Тем не менее реакция комиссии является не столь обнадеживающей. На призыв Дженерал Моторс и Рено к «более превентивной» роли ЕС в координировании мер по выходу из кризиса комиссар по промышленности Гюнтер Ферхойген недавно отреагировал заявлением: «Вообще, каких-либо определенных для сектора планов не предусмотрено». Он подчеркнул, что у Брюсселя нет ни капитала, ни желания спасать автомобильную промышленность, и он видит мало сходства между системными рисками сектора финансовых услуг и проблемами, с которыми сталкиваются производственные филиалы.

Этот вопрос останется спорным до тех пор, пока спад не начинает затихать; правда же заключается в том, что мы пока не знаем, будет этот кризис снежным комом, который растет с каждым новым слоем или это будет лавина, сметающая целые отрасли промышленности. В любом случае, появление единого рынка произойдет под нарастающим давлением. Комиссия справедливо замечает, что на данном этапе глобализации уже не существует такой вещи, как национальное автомобилестроение, однако, все еще есть национальные заводы и национальные фонды заработной платы, которые политики будут отчаянно пытаться защитить, учитывая, что их еще ждут выборы.

В самом деле, какая разница, имеет ли новая антикризисная стратегия ЕС определенное сходство со многими забытым Планом Давиньона. Важным моментом здесь является то, что Европа должна разработать общую структуру для решения проблемы спада. Еврократы настаивают на том, что необходимые инструменты политики и правила уже существуют, однако, они не учитывают политическую действительность. До тех пор пока правила внутреннего рынка ЕС не станут более гибкими, правительства государств-членов будут относиться к ним с пренебрежением.

Кризис также подчеркнул долгосрочную потребность в более согласованном подходе ЕС к индустриальной политике. В Европе нарастает осознание того, что кризис может изменить нашу промышленную базу, поскольку азиатские страны перенимают у ЕС и Соединенных Штатов многие из их прогрессивных технологий. А 10-летняя Лиссабонская стратегия Европы, направленная на обеспечение глобального лидерства на основе высоких технологий, была широко дискредитирована, что является дальнейшей причиной включить большую научно-исследовательскую составляющую в любую индустриальную программу всего ЕС.

Презентация является важной составляющей любого политического процесса, и именно в этой части Европейская комиссия наименее компетентна. Руководители промышленных предприятий, а также обычные граждане хотят, чтобы их уверили в том, что ЕС работает над политикой, которая заглядывает несколько дальше, чем только мрачное настоящее. Пафос и фанфары могут быть чужды Брюсселю, однако, ему срочно необходимо обрести чувство осознания политической зрелищности, которая восстановит веру в европейский проект, а также в экономику.

Авторское право: Project Syndicate, 2009.

Autor: Джайлс Мерит