Реальные последствия «нереальных переговоров»
Шансы на то, что коалиция EKREIKE не состоится, ещё остаются, но их всё меньше, и главное при этом, что «широкая общественность» к ней вполне готова. И дело не в том, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца, а в том, что большинство, похоже, вовсе не считает такой конец ужасным.
В СМИ то, что происходит сейчас в помещениях Дома Стенбока, уже без тени смущения называют «коалиционными переговорами», которые должны завершиться к концу этой недели. И де-факто это почти верно, несмотря на то, что президент Керсти Кальюлайд ещё никому не поручала формирование правительства, зато объявила, что поручит это дело Кае Каллас.
Тут как раз и остаётся не то чтобы окно, но форточка возможностей, пролезть в которую можно несколькими способами. Но скорее всего, она вскоре захлопнется – реформистам не удастся собрать коалицию, способную получить достаточное количество голосов в Рийгикогу, и «первородное право» будет передано Юри Ратасу, как второму номеру на выборах.
Надежда на то, что Ратас соскочит в последний момент, уже чрезвычайно призрачна, хотя она и умирает последней. Бунта на партийном корабле центристов не случилось, о чём свидетельствуют и результаты выборов спикера и вице-спикеров Рийгикогу
Кстати, ещё одно доказательство того, как виртуальная реальность становится просто реальностью. По традиции спикером (председателем) парламента и его первым вице-спикером становятся представители правящей коалиции, а вторым вице-спикером - депутат от оппозиции. Спикером новоиспечённые депутаты избрали на своём первом заседании заместителя председателя партии EKRE Хенна Пыллуааса, первым вице-спикером - лидера партии «Исамаа» Хелира-Валдора Сеэдера, а вторым вице-спикером - реформиста Сийма Калласа. Так что с этим разобрались быстро.
Трусость или трезвый расчёт?
Напрасно избранная в парламент от Социал-демократической партии Марина Кальюранд тратила слова на увещевание русских парламентариев, упрекая их в бегстве от ответственности и в трусости. Кто-то из них и впрямь перепугался и временно стал избегать всякой публичности, для кого-то это был трезвый политический расчёт, что, конечно, тоже ничуть не умаляет их ответственности за стремление спрятаться в муниципальном «домике», дабы избежать другой ответственности - за решения на государственном уровне, которые им, ну, очень не хочется принимать ни в ту, ни в другую сторону.
И уж совершенно зря Кальюранд обвиняет их в предательстве своих русских избирателей. Март Хельме уже произнёс главные для слуха этих избирателей слова: мол, мы никогда не говорили, что немедленно переведём все школы на эстонский язык, это, мол, долгий процесс. Солгал, наверное, но его не убудет. Зато соответствующий избиратель (не все, но многие) вздохнёт облегчённо: ах, так это они только пидоров и черно…ых гнобить собираются. А мы-то боялись! Аплодисменты. Михаил Кылварт сможет спокойно садиться в кресло столичного мэра, а Яна Тоом – отправляться в Брюссель и писать «письма издалека» (если, конечно, изберут).
Впрочем, массовый избиратель с другого языкового поля ничуть не лучше: ведь это именно он привёл национал-консерваторов на порог власти. Опять же не весь, разумеется, но достаточно сравнить количество экреских факелоносцев 24 февраля и участников антиэкреской акции «За свободу».
Антилиберальный альянс
Дело, как я уже однажды отмечал, вовсе не в «предательстве русских избирателей», и давить на этот аргумент тактически, может, и продуктивно, но, по большому счёту, абсолютно не верно. Потому что проблема не в «защите русских интересов» - это всего лишь частный случай, острота которого для сравнительно узкого круга может быть нивелирована, как это было отмечено выше, невнятным заявлением, правда, решительно произнесённым.
Но готовящая себя к власти компания с большей или меньшей настойчивостью отвергает либерализм как таковой, включая и ту партию, которая считала себя леволиберальной. Правда, следует, увы, признать, что подлинного либерализма в эстонской политике никогда и не было.
Для считающей себя либеральной Партии реформ он сводился преимущественно к низким и одинаковым налогам и «тонкому государству». А с эпохи Андруса Ансипа партия стала быстро смещаться к кормовым базам консервативных и националистических сообществ. В обществе, руководствующемся подлинно либеральными ценностями, никогда не случились бы «бронзовые ночи».
Центристская партия, ведомая Эдгаром Сависааром, прибегала к либеральной риторике по мере надобности, а по мере другой надобности использовала совершенно иную риторику и поведение. Казалось, при Юри Ратасе партия решила вернуться к истокам, но нет, Ратас, похоже, оказался лучшим учеником Сависаара.
«Исамаа» при Марте Лааре была неким симбиозом консерватизма и либерализма в духе ХДС/ХСС, но сегодня ей важно выжить, и в соответствии с этой задачей она вырабатывает повестку. Социал-демократы парадоксальным образом были и остаются самой либеральной (по большому счёту) партией в Эстонии (про Eesti 200 мы пока мало знаем). Но они изрядно подмочили свою репутацию налоговыми экспериментами. Да, и вообще либеральная повестка сегодня у нас, и не только, не в тренде.
Пытаясь бежать впереди паровоза, три разговаривающие друг с другом партии уже принялись, по некоторым сообщениям, делить министерские портфели. Не станем пока спекулировать, тем более, что конкретные фамилии - это вовсе не самое важное. Но по логике, осиротевшие после ухода социал-демократов министерские портфели должны оказаться у EKRE, так как остальные разобраны по другим партиям. И тогда это, в частности, портфели министра иностранных дел, министра внутренних дел и министра культуры. Мало не покажется! Как бы то ни было, но, образно говоря, назавтра мы проснёмся в другой стране. Совсем не в той, которую, худо-бедно, через пень-колоду и уж, конечно, на словах строили до сих пор. Отныне должны поменяться и слова.